Статьи из 'Философского словаря' - [21]

Кабинетный атеист почти всегда -- спокойный философ, фанатик же всегда мятежен; однако придворный атеист или атеист-государь мог бы стать бичем человечества. Борджа и ему подобные совершили почти столько же зла, сколько мюнстерские и севеннские фанатики: я имею в виду фанатиков обеих партий. Беда кабинетных атеистов заключается в том, что они творят атеистов придворных. Ахилла воспитывал Хирон; он вскармливал его львиным мозгом; и в один прекрасный день Ахилл повлечет тело Гектора вокруг троянских стен и принесет в жертву своей мстительности двенадцать невинных пленных.

Бог да охранит нас от кошмарного священнослужителя, своим священническим ножом искрошившего в куски царя, или от того, кто, одетый в каску и панцирь, в возрасте семидесяти лет осмелился тремя своими окровавленными пальцами подписать смехотворное отлучение от церкви французского короля, или от... от... от... и т.д.!

Но да предотвратит также Бог появление гневливого и грубого деспота, который, не веря в Бога, стал бы богом самому себе, оказался бы недостойным своего священного положения и растоптал ногами обязанности, этим положением на него налагаемые; деспота, который без зазрения совести жертвовал бы своих родичей, друзей, слуг и народ своим страстям! Два этих тигра, один из которых носит тонзуру, другой же - корону, равно опасны. И какую узду могли б мы на них наложить? И т.д., и т.п.

Если идея Бога, к коему могут приобщиться наши души, породила Тита, Траяна, Антонина, Марка Аврелия и тех великих китайских императоров, чья память столь драгоценна во второй из самых древних и обширных империй мира, мне довольно для моего дела этих примеров, дело же мое -- дело всего человечества.

Я не верю, чтобы во всей Европе нашелся хоть один государственный муж или человек, хотя бы немного вращавшийся в свете, который не презирал бы самым глубоким образом все те легенды, коими мир был наводнен сильнее, нежели ныне он наводнен брошюрами. Если религия не порождает больше гражданских войн, мы обязаны этим исключительно философии: на теологические диспуты начинают в наше время смотреть теми же глазами, как на перебранку Жиля и Пьерро на базаре. Эта одновременно одиозная и смехотворная узурпация, основанная, с одной стороны, на обмане, с другой же - на глупости, ежесекундно подрывается разумом, утверждающим свое царство. Булла In Coena Domini26 -этот шедевр наглости и безрассудства - не осмеливается более появиться на свет даже в Риме. Когда какая-либо пастырская клика позволяет себе хоть малейший выпад против законов государства, эту клику немедленно упраздняют. Но разве, если были изгнаны иезуиты, следует изгнать также Бога? Наоборот, его надо за это любить еще больше.

Раздел VI

При императоре Аркадии Логомах27, константинопольский теолог, отправился в Скифию и сделал остановку у подножия Кавказских гор, в плодородных равнинах Зефирима, у границ Колхиды. Добрый старец Дондиндах находился в это время в своей низкой просторной палате, расположенной между его большой овчарней и обширным гумном; он стоял на коленях вместе со своей женой, своими пятью сыновьями и дочерьми, с родителями и слугами, и все они возносили - после легкого ужина - хвалы богу. -- Чем занят ты здесь, идолопоклонник? - вопросил его Логомах. - Но я вовсе не идолопоклонник, отвечал Дондиндах. -- Нет, ты должен быть идолопоклонником, возразил Логомах, ибо ты не грек. Но вот скажи мне, что ты пел сейчас на своем варварском скифском жаргоне? - Все языки равны пред слухом бога, ответствовал скиф, мы пели хвалебные гимны. - Чудное дело!- подхватил теолог. Скифская семья молится богу, не будучи нами обученной! Он тотчас же затеял беседу со скифом Дондиндахом, ибо теолог умел чуть-чуть говорить по-скифски, тот же немного знал греческий. Запись этой беседы обнаружили в рукописи, хранящейся в Константинопольской библиотеке.

Логомах. Поглядим, насколько ты знаешь свой катехизис. Почему ты молишься богу?

Дондиндах. Справедливо почитать верховное Существо, кое нам дает все.

Логомах. Неплохо для варвара! А что ты у него просишь?

Дондиндах.Я благодарю его за блага, коими пользуюсь, и даже за зло, коим он меня испытывает; но я остерегаюсь что бы то ни было у него просить: он лучше нас знает, что нам необходимо, да, кроме того, я поостерегся бы просить у него благовременья тогда, когда мой сосед просит дождя.

Логомах. А! Я знал, что он ляпнет какую-то глупость. Возьмемся за дело повыше: варвар, кто поведал тебе, что есть Бог?

Дондиндах. Природа в ее целокупности.

Логомах. Этого недостаточно. Какое представление у тебя о Боге?

Дондиндах. Я считаю его своим творцом, хозяином, могущим меня вознаградить за благое дело и наказать за зло.

Логомах. Пустота, скудоумие! Обратимся к сути. Бог бесконечен secundum quid* или по существу?

Дондиндах. Я вас не понимаю.

Логомах. Грубая скотина! Находится ли Бог в одном месте, вне всякого места или повсюду одновременно?

Дондиндах. Я ничего об этом не знаю... Пусть все будет, как вам угодно.

Логомах. Невежда! Может ли он сделать, чтобы того, что было, не было вовсе, или чтобы палка была лишена двух концов? Усматривает ли он будущее как будущее или как настоящее? Как поступает он, дабы извлечь бытие из небытия или дабы аннулировать бытие?