Статьи и воспоминания - [77]

Я хочу начать с главного. Хочу приветствовать прежде всего Кабалевского — выдающегося советского композитора, лауреата Ленинской и Государственных премий. Его музыка вписалась яркой главой в книгу, именуемую советским музыкальным творчеством, главой, без которой книгу эту прочитать невозможно. Его музыка — выражение передовых идей нашего времени, идей добра, веры в человека — обращена к широким народным массам. Она не знает жанровых ограничений. Много ли найдется еще таких универсальных личностей, как Кабалевский, чьи фантазия и мастерство с одинаковой силой проявляются в опере и симфонии, в оратории, в камерной музыке, в романсе и в, казалось бы, нехитрой, но одновременно сложной в своей простоте детской песенке? Кстати, сочинения для детей составляют в творчестве Дмитрия Борисовича особую страницу, которой он отдавал и отдает в полном согласии с заветом Горького едва ли не большую часть своей души и таланта.

Я приветствую Кабалевского — педагога, просветителя, нашего музыкального Макаренко, открывшего миллионам советских детей дорогу в мир прекрасного. Разносторонность его усилий и здесь поражает. Он выступает наставником юности в самом высоком смысле слова не только когда обращается с профессорской кафедры Московской консерватории к своим ученикам, будущим композиторам, но и когда выходит на концертную эстраду юношеских музыкальных вечеров «Ровесники», когда беседует с ребятами по радио, с экрана телевизора, у пионерских костров, в школьных классах, когда пишет для детей книги, разрабатывает учебные программы. Напомню, что мой друг избран действительным членом Академии педагогических наук СССР — а такой чести удостоены единицы среди деятелей искусств.

Я приветствую Кабалевского — ученого, тонкого исследователя музыки, умеющего, не нарушив живой ткани сочинения, глубоко проникнуть в его образную суть, в его художественный смысл (ведь именно поиски этой сути составляют, по Кабалевскому, основу всякого музыкального образования). Как не вспомнить здесь, например, его статьи о Римском-Корсакове, Прокофьеве, Асафьеве, Мясковском, содержащие оригинальные, яркие мысли, или острые, глубокие по постановке проблем, покоряющие безупречной логикой устные выступления на наших творческих собраниях, будь то композиторские съезды и пленумы либо международные форумы. Во всех случаях сочетание интуиции большого художника и острого ума настоящего ученого дает блестящие результаты.

Но не только словами умеет Кабалевский раскрывать смысл музыки. Он великолепный музыкант-интерпретатор. И потому я приветствую Кабалевского — дирижера, успешно выступающего в этой роли и у нас в стране, и за рубежом, обладающего особой способностью мгновенно находить общий язык с оркестрантами любого коллектива. Я приветствую Кабалевского-пианиста. Да, пианиста, хотя ему и не довелось давать клавирабендов. Что привлекает в его игре? Опять же тонкое постижение музыки: рояль под его пальцами порой звучит почти как оркестр. А когда он аккомпанирует солистам, создается впечатление полного равенства партнеров — столь весомой, значительной становится партия сопровождения. Подобное искусство — удел немногих.

Я приветствую Кабалевского — государственного и общественного деятеля. Деятеля крупного масштаба с огромным радиусом воздействия. Немногие среди наших художников могут в этом сравниться с ним. Не пытаясь воспроизвести полностью длинный перечень его постов и обязанностей, назову только самые важные: депутат Верховного Совета СССР, секретарь Союза композиторов СССР, член коллегии Министерства культуры СССР, почетный президент ИСМЭ. Повторяю, названный список далеко не полон, но дело не в официальных постах. Кабалевский, наделенный редкостным чувством долга, отдавал и отдает много сил заботе об общественном благе.

В нашей стране бытует такое выражение: «Нам до всего есть дело». Оно имеет прямое отношение к нашему юбиляру, и потому я приветствую Кабалевского — коммуниста, партийного деятеля. Партийность пронизывает и творчество, и общественные деяния композитора. Партийность побуждает его быть всегда в первых рядах строителей нашей культуры, не щадя своих сил бороться с тем, что ей мешает, поддерживать то, что способствует ее расцвету.

И наконец, я приветствую Кабалевского — человека. Интереснейшего, умнейшего, поражающего необычайной эрудицией (поговорить, поспорить с ним — значит получить огромное духовное удовлетворение), покоряющего своей внутренней душевной теплотой и расположенностью. Человека, которого я глубоко уважаю и очень люблю.

Дорогой Митя! В день твоего юбилея я с радостью поднимаю бокал за твое здоровье, за то, чтобы с годами ни одна грань твоего творческого и человеческого таланта не тускнела. Успеха тебе и твоим делам!

«Советская музыка», 1974, № 12

Обсуждаем «Поэторию» Р. Щедрина

Я не был на концерте и слушал «Поэторию» в первый раз только сегодня. Мне кажется, что это большое сочинение, и его трудно обсуждать, потому что оно не только велико по объему, но и глубоко по своему содержанию, значительно по своей художественной ценности.

Сочинение довольно необычное, свежее по языку, очень эмоциональное, отмеченное яркой национальной характерностью. В нем есть обороты, как будто бы близкие культовым мотивам. Ведь нам известно, что в церковную музыку проникали нередко истинно народные интонации. Мне сочинение очень понравилось. Когда Зыкина начала петь, у меня сердце замерло. Музыка мне показалась просто родной: печальный такой напев, с протяжными вздохами-фразами...