Статьи и интервью, 2006 г. - [30]

Вопрос, впрочем, даже не в длине и прочности кремлевских поводков. Политика - искусство реального, и в стране, где административный ресурс является главным фактором политики, вполне закономерно, что люди, претендующие на серьезное влияние, неизбежно вступают в те или иные отношения с властью. Важнее то, что сама власть, работая с оппозицией, решает свои собственные проблемы и проявляет свои внутренние противоречия и ведет борьбу внутри самой себя.

Российская оппозиция есть не более чем продолжение власти. Неоднородность бюрократического аппарата, идущее в нем противостояние группировок и соперничество команд, отстаивающих различные стратегические сценарии, - вот что является основным стержнем нашей политической жизни. По крайней мере той ее части, которую мы видим по телевизору и отслеживаем в газетах.

Отсюда, конечно, отнюдь не следует, будто у оппозиции в нашей стране нет будущего. Как раз наоборот. Чем больше внутренних склок и интриг в бюрократических кругах, тем больше и спрос на оппозиционную политику. И не надо быть пророком, чтобы предсказать, что в ближайшее время спрос этот будет стремительно расти.

Приближающийся 2008 год является рубежом не для либеральных критиков Путина, которые все равно не имеют ни массовой поддержки, ни серьезной организации. Эта дата становится объективным рубежом для самой власти.

Кремлевский проект должен в 2008 году так или иначе реконструироваться. Как минимум он неизбежно обречен пройти через «ребрендинг». Если Путин остается на третий срок, надо менять конституцию. Если он уходит, надо искать преемника. Причем заранее ясно: смена конституции не ограничится редактированием одной статьи, а поиск преемника - выдвижением одной-единственной кандидатуры. Стоит нашим начальникам взяться за переписывание конституции, как будет предложено множество конкурирующих поправок, отражающих специфические интересы аппаратных и олигархических групп. Всякий постарается извлечь выгоду для себя, и процесс, такой простой и ясный в начале, станет принимать хаотический характер. Что касается поиска наследника, то это будет еще интереснее. Уникальная ситуация, сложившаяся в конце 1999 года и обеспечившая победу Путина, механически воспроизведена быть уже не может, поскольку изменились общие условия. Да и в 1998/99 году полная ясность с престолонаследием получилась не сразу, а по дороге возникло «Отечество», своего рода политическая ошибка, не получившаяся новая партия власти, вынужденно изображавшаяся из себя оппозицию.

Мы вступаем в новый политический цикл, итогом которого станет очередное изменение политической системы. И легко заметить, что сегодняшние оппозиционные партии, доставшиеся нам в наследство от 1990-х годов, для решения новых задач явно непригодны. Не нужно быть великим пророком, чтобы предсказать, что предстоящее преобразование власти начнется с реконструкции оппозиции.

За этим процессом стоит следить внимательно. Ведь именно он покажет нам, как будет впоследствии эволюционировать сама власть…

ПРОФСОЮЗЫ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Трудовой Кодекс, принятый под занавес деятельности предыдущей Государственной Думы, многие считали концом альтернативных профсоюзов. Не случайно, тесно связанная с «Единой Россией» официальная Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) воспринимала этот кодекс как свою историческую победу. Другое дело, что кодекс наносил удар не только альтернативным организациям, которые находились на предприятиях в меньшинстве (собственник теперь мог с ними не считаться), но и по всем, кто пытался отстаивать свои права. Забастовки становились практически незаконными: право на стачку провозглашалось, но его осуществление становилось технически невозможным. С точки зрения руководства ФНПР всё это не имело особого значения, ибо официальные профсоюзы борьбы вести и не собирались.

Прошедшие три года показали, что Трудовой Кодекс стал для ФНПР едва ли не большей бедой, чем для альтернативных профсоюзов. Далеко не все местные лидеры ФНПР являются корруационерами и оппортунистами, проедающими членские взносы и торгующими профсоюзной собственностью. Но как только они пытаются заняться чем-то иным, на них обрушивается вся репрессивная мощь нового Трудового Кодекса.

Усилилось размежевание внутри ФНПР, многие стали уходить. Наиболее заметным примером стал недавний выход из ФНПР профсоюза завода «Форд Мотор Компани» в Ленинградской области. Проведя две успешные забастовки, рабочие активисты обнаружили, что «собственная» федерация не оказывает им никакой поддержки, и только требует членских взносов. Напротив, альтернативные профсоюзы, с их крайне ограниченными ресурсами и правами, помощь оказывали.

Основное ядро активистов альтернативного профсоюзного движения устояло, несмотря на серьезные удары, нанесенные по нему за прошедшее время. Многие организации распались, но крупнейшая альтернативная структура - Всероссийская конфедерация труда - удержалась, хотя и потеряла часть членов. Выжила и леворадикальная «Защита труда». Общероссийскую известность получила забастовка пилотов «Башкирских авиалиний»: выяснились, что можно нарушить требования нового Кодекса, но сделать это таким образом, что нарушителей наказать по закону невозможно. Как часто бывает с плохими законами, Трудовой Кодекс не просто является крайне репрессивным, но и содержит в себе очевидные противоречия и нестыковки с другими частями законодательства, которыми пилоты и воспользовались. Успешные стачки на «Форде» стали, в свою очередь, возможны благодаря обмену опытом с активистами из «Башкирских авиалиний».