Статьи 1995-1997 - [37]

В ЦАГИ, в уникальной Большой аэродинамической трубе, где «обдували» все советские самолеты, сегодня сушат на продажу пиломатериалы. Ученые, преемники Курчатова, от безысходности уходят из жизни. По городам и селам наносятся ракетно-бомбовые удары, а убийцы патрулируют русские города под командой иностранных наемников. На наших глазах политические клики решают, не поднять ли планку — от чеченской войны перейти к русско-украинской. Молодой предприниматель в истерике: старик, который копался в мусоре, обернулся, и он узнал в нем своего любимого преподавателя университета. Множество людей продали бы, а то и бесплатно отдали бы себя в рабство, обещай им хозяин кормить их и их детей.

Но те, кто до этого еще не дошел, в дни Октябрьских праздников имеют право лишь на минутное воспоминание об утраченном счастье. Уже немного времени осталось, чтобы решить: как предотвратить то столкновение, что уже маячит впереди. С кем он будет, если оно окажется неминуемым. И что он может сделать, чтобы пролилось как можно меньше невинной крови.

1996

Свержение коммунистического идола — дымовая завеса для уничтожения России

После Августовской революции 1991 г. «прораб перестройки» Леонид Баткин заявил: «На кого сейчас рассчитана формула о единой и неделимой России? На неграмотную массу?.. Я призываю вас вырабатывать решения исходя из того, что сейчас, на августовской волне, у нас появился великий исторический шанс по-настоящему реформировать Россию».

Сейчас, вспоминая историю перестройки, мы видим, как последовательно вела она к этой давно взлелеянной цели. Архитекторы перестройки начали идеологическую подготовку революции с ограниченных призывов исправить дефекты системы, обеспечить «больше социализма, больше демократии», установить наконец-то «социальную справедливость».

Разрушение образов и символов также подчинялось определенной динамике: сначала — Сталин, с «возвращением к истинному ленинизму», потом — Ленин с его гвардией, потом — весь «коммунистический идол», потом — Зоя Космодемьянская. И вот мы видим, что поезд революции и не собирается тормозить на этой остановке, даже не сбавляет скорость. И Сталин, и Ленин, и коммунизм, и герои Великой Отечественной войны — все это были лишь первые одежки луковицы нашей российской цивилизации. И начали с них просто чтобы без больших помех набрать необходимый темп. И сегодня уже по новому видится смысл призыва «вернуться в мировую цивилизацию».

По какому же критерию можно судить о том, было ли целью революционеров лишь хирургически удалить «раковую опухоль коммунизма» — или раздробить Россию (СССР) как особый, не подвластный Западу тип цивилизации? Критерий простой — отношение к тем инвариантным структурам, которые необходимы для обеспечения жизни и воспроизводства народа независимо от идеологической оболочки. Питаться людям надо при любом строе, и если разрушается производственный потенциал сельского хозяйства или транспорта — дело нечисто. Воспитывать детей в рамках определенных культурных устоев тоже необходимо просто для воспроизводства этноса, чтобы и дети в свою очередь смогли стать отцами. Идеология здесь не при чем. А если оказывается, что президент и главнокомандующий были готовы подвергнуть авиационной бомбардировке Кремль только ради того, чтобы на день-два раньше устранить ГКЧП (вдумайтесь в абсурдность этого проекта и с военной точки зрения), то доверие интеллигенции к этим людям вообще становится иррациональным — конечно, если для интеллигенции Кремль что-то значит. Но рассмотрим революционный проект по порядку.

Разрушение способа совместной жизни народов. В такой многонациональной стране как Россия (СССР) сама жизнь людей в буквальном смысле этого слова зависит от стабильного мира при совместном проживании. Если этот мир нарушить — теряют смысл все понятия демократии, экономической эффективности, рыночной или плановой экономики. Как держава (и даже как страна) Россия и затем СССР существовали лишь постольку, поскольку выработали механизмы поддержания стабильного национального мира. Тот, кто допускал разрушение этих механизмов, замахивался не на коммунизм, а на страну, для которой и Ленин, и Брежнев — лишь эпизоды истории.

Какова же была позиция радикальных интеллигентов? Наиболее крайние из них вообще сделали смехотворную попытку утверждать, будто сама Россия — фантом. Так, для Г.Павловского («Век ХХ и мир») Россия — «не государство, не империя, не страна… Россия — просто некий ряд людей». Существенно даже не само это утверждение, а то, что Г.Павловский — признанный член демократического истеблишмента, просто ему там поручена (или доверена) роль быть экстремистом, чтобы публике было легче согласиться с «умеренным» А.Нуйкиным.

Но вот суждение ученого. Как выражается один из авторов «Независимой газеты», доктор исторических наук из Института Востоковедения Альгис Празаускас, Россия и СССР — это «своеобразный евразийский паноптикум народов, не имевших между собой ничего общего, кроме родовых свойств Homo sapiens и искусственно созданных бедствий».

Примем это за исходную точку, из которой следует, что в России, а затем СССР не было ничего общего между армянами, азербайджанцами и русскими, и их совместное проживание было не более чем паноптикум. А факты таковы: в России в начале века ХХ века проживало 1,5 млн. армян, и они благополучно дожили до перестройки, создав сильное, вполне современное государство. В Турции в начале ХХ века жило 2,5 млн. армян — они почти все были уничтожены и изгнаны или ассимилированы. Сегодня там их 100 тысяч, и они настолько утеряли национальное самосознание, что даже отрицают геноцид 1915 года.