Статьи 1995-1997 - [18]

Я спросил самого авторитетного сегодня толкователя Талмуда: значит ли это, что мы, русские, обречены на тоталитаризм и нет нам никакого спасения? Ведь я ощущаю себя как личность, как Я, лишь тогда, когда включаю в себя частицы моих близких, моих друзей и моих предков, частицы тела моего народа, а то и всего человечества. Вырви из меня эти частицы — что останется? И мой друг таков, какой он есть, потому, что вбирает в себя частицы меня — наши миры проникают друг в друга, наши души соединены. Значит, если мы от этого не откажемся, мы будем осуждены, как неисправимое тоталитарное общество?

На этот вопрос раби не ответил — хотя я и сидел рядом с ним за столом президиума. Он ответил всей своей лекцией. Меня тогда эти откровения потрясли — мы ведь такого и не слыхивали. Может, думаю, чего-то я недопонял в лекции. А теперь раби Штейнзальца назначили духовным раввином России, издали на русском языке его книгу «Творящее слово». Читаю — там то же предупреждение Талмуда против человеческой любви: «Сказано, что «как в воде отражается лицо человека, так в сердце человека отражается сердце». Чем больше я понимаю любовь другого человека к себе, тем труднее мне противостоять, оставаться равнодушным.

В другом месте объясняется, что в этом и состоит настоящая трудность, когда тебе дают взятку; любой вид взятки, даже просто лесть, оказывает влияние, превосходящее пределы самого действия. Невозможно противостоять этому отчетливому жесту. Интеллект может отвергнуть взятку, но невозможно полностью истребить естественную реакцию на подарок». Любовь надо отвергать, как взятку! Вот тебе и новое мышление (пpавда, с дpугой стоpоны, взятки тепеpь поощpяются — как нам pазобpаться?).

После этого я оставил историю науки и стал изучать историю «духа капитализма», историю свободы и тоталитаризма (кстати, так и к истории науки вернулся). То, что изучил, я и обязан сообщить. Принять дух капитализма и идею человека-индивидуума, в самом гуманном ее варианте — это значит отказаться от идеи братства и любви, отказаться от христианства. Так прикиньте в уме — от чего нас зовут отказаться, и чем за это заплатят.

1995

Гайдару больно

Самой гротескной фигурой, после Новодворской, становится у нас Гайдар. Сама его личность уже мало кого интересует (кроме следователей ОБХСС), но красноречиво то, что с ним происходит как политиком. Что-то сломалось в мозгу этого Тимуровича — он постоянно стал придумывать афоризмы и метафоры, которые не только делают его смешным, но и прямо работают против него. А ведь поиск хорошей метафоры — главная задача демагога. И поначалу наши реформаторы в этом преуспели. «Возвращение в цивилизацию», «Наш общий европейский дом», «Нельзя быть немножко беременной» — все эти бредовые, если разобраться, аллегории завораживали людей. Но ведь всему свое время. Как-то этого наш демократ не понял, и в предвыборной речи попытался подбодрить свой унылый «Выбор» новой вымученной аналогией: «Мы выпрыгнули с третьего этажа горящего дома. Мы сильно поранились. Нам очень больно!».

Добросердечные русские тут должны были зарыдать. Гайдару больно! Реформы сделали ему бо-бо! Но очерствели наши сердца. Никто не прослезился. Кто-то плюнул, кто-то захохотал. Что пронеслось в голове, какие образы? Отчего загорелся дом? Кого в нем оставил вовремя выпрыгнувший Гайдар? Почему ему больно? Автоматически возникает картина: Гайдар и его команда поджигают дом, и пока жильцы мечутся с ведрами, он лихорадочно увязывает в скатерть все столовое серебро и выпрыгивает в окно. В огне остаются старики, дети, кое-кто из пожарных. А Гайдару больно — ему узел с ложками намял плечо. Жадность фраера сгубила.

Как же не заметил бывший редактор «Правды», что метафора пожара давно уже стала общепринятым обвинением против «демократов»? Вспомните вопль Льва Аннинского, который пытался «отмазаться»: «Что делать интеллигенции? Не она разожгла костер — она лишь «сформулировала», дала поджигателям язык, нашла слова». Позиция Гайдара уникальна — он и поджигатель, он и интеллигент. Сам себе «находит слова». Впрочем, он — фигура собирательная.

Вот, один из гайдаровского «Выбора» А.Нуйкин с удовлетворением вспоминает Карабах: «Как политик и публицист, я еще совсем недавно поддерживал каждую акцию, которая подрывала имперскую власть. А без подключения очень мощных национальных рычагов ее было не свалить, эту махину». И добавляет с милым цинизмом: «Сегодня политики стравили друг с другом массу наций, которые жили до этого дружно, не ссорясь». Вот так — Нуйкин расшатывал систему, но виноват не он, а политики (он, депутат, не политик — а его босс?). Выполнив свою роль в поджигательской программе, когда уже и Россия втянута в войну, Нуйкин умывает руки, мило иронизирует: «Мне хотелось написать давно задуманный материал, и название уже есть: «Считайте меня китайцем». Надо же, кем решил прикинуться.

Историк С.Лезов раскрывает ту технологию, с помощью которой «демократы», разжигали пожар на Кавказе: «По моим наблюдениям, «московские друзья» добивались эффекта при помощи запрещенного приема: обращаясь к армянской аудитории, они использовали глубоко укорененные антитюркские и антиисламские чувства армян, то есть унижались до пропаганды национальной и религиозной вражды в чужой стране».