Стать Ветром - [2]
– Здорово! – обрадовался Одуванчик. – А зачем я родился на этой поляне?
– Раз ты цветок, то, по моему мнению, ты и родился для того, для чего рождаются все цветы! Хотя, еще раз повторю, все мои рассуждения базируются на предположении, что ты все-таки цветок!
– Так вы не уверены, что я цветок? – расстроился Одуванчик.
– Уверен. И готов отстаивать свое мнение перед другими учеными нарциссами… Ведь это мое мнение! У тебя есть все признаки цветка, так что я уверен – ты цветок! Такова моя теория, а она не может быть не верной!
– Потому что она ваша? – уточнил Одуванчик. Он потихоньку учился логике, принятой на полянке нарциссов.
– Да, – согласился нарцисс.
– Я очень рад, что познакомился с таким удивительным нарциссом, как вы! – воскликнул Одуванчик.
– Возможно, ты не так и глуп, как показалось вначале… – снисходительно произнес нарцисс. – Поэтому я отвечу тебе на второй, куда более сложный вопрос…
– Да, пожалуйста! – воскликнул Одуванчик. – Зачем цветы рождаются? Зачем цветы живут?
– Цветы живут для любви, – важно ответил нарцисс. – На нашей поляне обитают не только цветы, но и летающие насекомые. Когда насекомое прилетает к тебе и говорит, что ты самый прекрасный нарцисс на поляне, а потом садится и трется о твои тычинки, то это называется любовью!
– Должно быть, это удивительно… – прошептал Одуванчик.
– О да! На нашей поляне нет ничего прекрасней этого. Каждый нарцисс мечтает встретить самого толстого трутня, который лучше всех умеет жужжать!
– Но раз я цветок, как вы сказали… – задумался Одуванчик вслух. – А цветы живут для любви, то ко мне тоже скоро прилетит трутень, чтобы жужжать о любви?
– Какой же трутень посмотрит на такой уродливый цветок?! – рассмеялся нарцисс наивности Одуванчика. – Я потому и удивился твоему появлению на нашей полянке: какой смысл в цветке, на который не сядет ни одно уважающее себя насекомое?! Ведь ты окружен такими прекрасными цветами, как мы! И разве хоть один уважающий себя трутень будет жужжать о любви какому-то уроду, когда вокруг – прекрасные нарциссы?!
– Наверное, вы правы… – печально понурил головку Одуванчик. – А можно тогда я сам буду любить? Любить полянку, солнце, вас и всех насекомых, что летают над поляной?
– Да пожалуйста! Только какой в этом смысл? – пожал листочками нарцисс. – Любовь – это когда любят тебя самого. За то, что ты самый красивый, за то, что самый умный или благородный, за то, что ты лучше всех пахнешь… Но за что любить тебя? Ты уродлив и глуп. Ты чужак. Мне кажется, лучше тебе было не рождаться на этой поляне…
– Не рождаться? – переспросил Одуванчик. – Но…
– Я уже довольно времени потратил на тебя! – вдруг раздраженно сказал благородный нарцисс. – Ко мне летит мой трутень, и я не могу больше болтать с чужаками. Он может неправильно это понять…
– Извините, – испуганно зашелестел Одуванчик. Ему очень не хотелось мешать такому доброму и благородному нарциссу, который один из всех снизошел до разговора с ним, уродливым и глупым Одуванчиком.
Ветер жил в Лесу. Он был везде. Как воздух, он пронизывал всё вокруг. Но как летучий Ветер, он появлялся то здесь, то там. Ветер любил носиться над лесными озерами, играя водной рябью и качая кувшинки. Он любил дуть среди деревьев, раскачивая ветки и проносясь сквозь листву… Но, как и все жители Леса, Ветер не любил появляться над полянкой нарциссов. Ветру не нравился их ядовитый аромат. Очень-очень редко воздух над полянкой самовлюбленных нарциссов превращался в Ветер, да и то только для порядку. Ветер быстро проносился над этой нелюбимой частью своих владений и скрывался в Лесу.
Но однажды Ветер появился над полянкой и привычно понесся прочь, чтобы побыстрее скрыться среди деревьев, как вдруг, на самой границе поляны и Леса, он увидел необычный цветок…
Одуванчик жил на поляне нарциссов и мечтал о любви. Ведь он был цветком, а значит, рожден для любви. Но добрый разговорчивый нарцисс оказался прав, и ни один трутень не смотрел в сторону Одуванчика. Они, как и нарциссы вокруг, только смеялись над уродливым цветком, над чужаком, посмевшим родиться на поляне нарциссов.
А Одуванчик очень хотел любить. Он знал, что цветок обязательно должен любить кого-то летающего. И Одуванчик уже давно был согласен полюбить любого, кто спустится к нему. Даже самую последнюю муху! Но и мухи не обращали внимания на бедный Одуванчик. И это несмотря на то, что редкий нарцисс соглашался слушать жужжание мух. Ведь все нарциссы мечтали о любви толстых и успешных во всех отношениях трутнях.
Одуванчику было одиноко среди нарциссов. Он мечтал о любви, но ни одно насекомое поляны так и не посмотрело в сторону чужака.
Одуванчик смирился со своей судьбой, он понял, что уродлив, глуп, а самое главное – родился на чужой поляне, где для него нет места. И когда он понял это, то вдруг ощутил, что вокруг кто-то летает!
Одуванчик удивленно огляделся, но никого не обнаружил.
«Как странно… – подумал Одуванчик. – Наверное, я так хочу любви, что мне уже скоро станут являться невидимые насекомые!»
Но тут Одуванчик снова почувствовал, что вокруг кто-то летает. Несомненно летает! Это было так ясно, что Одуванчик не выдержал и громко спросил:
Иногда говорят, что все мы – "матричные дети". Что все люди одинаковы или, по крайней мере, очень похожи. Это не так. Каждый человек индивидуален. И, тем не менее, все люди похожи в том смысле, что каждый проходит в жизни через одни и те же испытания. Влюбляется и разочаровывается в любви, ищет смысл жизни и сходит с ума от бессилия его найти, учится и учит других, пытается понять себя и окружающий мир, обретает и теряет веру... Кто-то ломается в самом начале, кто-то проходит дальше, но без должного руководства упирается в непреодолимое препятствие и останавливается в своем развитии.
Почему любовь умирает и есть ли она вообще? Мужчины и женщины – это пассажиры на несуществующем поезде, едущие в никуда? Как же вырастить настоящий «цветок», который не умрет и не превратится в уродливые кактусы, алоэ и лианы-вампиров?.. Повесть-притча, где каждый образ имеет несколько значений.
Это текст, который надо обязательно иметь у себя на случай депрессии, потери смысла жизни и прочего. Рассказ действительно помогает! Так просто и действенно о таких сложных вещах, наверное, не говорил никто! Изначально рассказ взят из английского журнала «Черный квадрат». Потом найден и в русском интернет.
Новогодняя история про маленького мальчика и «сегодня», которо так редко по-настоящему превращается в «завтра»... Размещается в качестве новогоднего чтения для посетителей библиотеки. :)
Загляните в будущее лет на сто. А лучше на тысячу. Неужели там будет все та же человеческая раса, думающая только о том, как и с кем совокупиться и как поудобнее перерезать горло ближнему, чтобы и от "ближнего" избавиться, но чтобы и угрызениями совести не сильно мучиться? Наверняка, люди изменятся. И не внешне, а внутри. По крайней мере, хочется в это верить. Но даже если это и произойдет, человечество обновится не сразу. И еще долго по планете будут бродить и "старые" и "новые" люди. Они не смогут жить вместе, и постараются забыть друг о друге.
Хотите поменяться местами с Богом?.. А может, есть боги, которые хотят поменяться с вами местами?.. Маленькая повесть о любопытном боге и о том, что от перемены мест слагаемых... :)
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.