Старый Новый Год - [20]
Себейкин. Счас окунемся!
Окунают головы в бассейн.
Полуорлов. Да! А им только болтать! «Дело твоей чести», «будь самим собой»! Вообще вся цивилизация, говорят, надоела, – представляешь?
Гоша. Петя! Твоя Клава…
Себейкин. У тебя тоже Клава? Надо ж! И моя Клава!
Полуорлов. И у тебя тоже Клава?
Себейкин. У-у, Клавы!.. Да я и в мастерах был бы, и в месткоме, и вообще вон где! Народ к коммунизму подходит, все как один, а они куркули, и мать ее – теща, значит, моя – и тесть! Старый режим! Им на общественность – тьфу! И меня опутали всего! Это им давай! То им давай! Вторую пианину им давай! Теперь, говорят, дачу! Вот такую дачу!..
Полуорлов. А моя? Ничего нам не надо! Лишь бы совесть чиста! А рюмок нету! Я говорю…
Себейкин. Я говорю, человеком хочу быть, я говорю, давай как люди, путевки купим, на курорт там поедем…
Полуорлов. А я свою? В Гагры, говорю, – загорай, а она чемодан книжек дурацких с собой, а я в кино один сижу!..
Себейкин. А я своей – Крым, пески, туманны воды… Нет! Не хочет! Ей бы только пива да футбол! (Зарапортовался.) Нет! Подожди!
Окунаются.
Вася. На, Гоша, тебе полсарделечки и мне полсарделечки.
Гоша. А это тебе полкружечки и мне полкружечки.
Полуорлов. А моя? Ничего не надо, все долой! Веришь, спать в доме не на чем, есть нечего, лампу, мою любимую лампу… А пианино? У нас тоже было пианино! Она говорит: мещанство!
Вася. А у нас на Третьей Мещанской…
Полуорлов. Человек должен быть свободен! А я ей: а хватит ли тебя-то?
Себейкин. Я ей говорю: мне за тебя стыдно, дура ты неученая! Никакой в тебе культурности нет, не интересуешься ничем. Еще говоришь: рабочий класс, рабочий класс! Рабочий класс вон куда ушел! Вперед! А ты, говорит, сапог… То есть ты сапог, говорю я ей!
Полуорлов. Я ей говорю: мне стыдно за тебя, ты струсила! Интеллигенция еще! У нас интеллигенция – плоть от плоти и лучшие представители! А ты, говорю, петух!.. Тьфу! Я ей – мокрая курица!.. Ох!..
Себейкин. Все в один голос: давай, Петя, давай!
Полуорлов. «Мы тебя будем уважать», «ты себя будешь уважать»! Меня и так все уважают… Вот скажи, меня можно уважать?
Себейкин. Об чем разговор! Я говорю – личность мне твоя знакомая…
Гоша. Вася! Ты меня уважаешь?
Вася. Я тебя уважаю. А ты меня уважаешь?
Себейкин. Машину им теперь подавай, потом скажут: самолет подавай!
Полуорлов. Машины, говорит, не нужны, самолеты не нужны! Даже (шепчет) унитазы, говорит, не нужны!
Себейкин. Иди ты! А как же?..
Полуорлов. В принципе!
Себейкин. Куклам, говорит, голоса делать стыдно! Детишкам забаву делать стыдно! Это что?
Полуорлов. По травке, что ли, голыми бегать? Голый человек на голой земле?
Себейкин. По две пианины, что ль, человеку надо?
Хохочут.
Пушкина знаешь?
Полуорлов. Пушкина? Константина Михалыча?
Себейкин. Нет, который это… Об рыбаке и рыбке? «Совсем сбесилась моя старуха…»
Полуорлов. А, Александр Сергеевич!
Себейкин. Ну! Точно как у него! Корыто? Пожалуйста тебе корыто! Квартиру хочешь? Нб квартиру! Хочешь столбовой дворянкой? Валяй!
Полуорлов. Хочешь, чтоб я в бочке, как Сократ, жил, – пожалуйста!
Себейкин. Хочешь телевизор? Нб телевизор!
Полуорлов. Не хочешь телевизор – на помойку!
Себейкин. Рожна тебе еще надо?..
Полуорлов. Век разделения труда, а ты хочешь, чтобы я как святой?
Себейкин. А разбитого корыта?..
Полуорлов. Как святой? Изволь!.. Погоди, Петя, что-то я не того…
Гоша и Вася громко смеются.
Себейкин. Вы чего?
Полуорлов. Гоша? (Себейкину.) Чудаки!..
Себейкин. Легкомысленность!.. А я теперь знаешь чего решил? У-у! Я, брат, теперь – все!..
Полуорлов. А я? Я теперь – у-у!..
Возвращается Адамыч.
Адамыч(поднимая руку). Римлянцы, совграждане, товарищи дорогие!..
Вася. О, вернулся! Артист!..
Адамыч. В сорок восьмом году возил я, значит, на Разгуляе квас…
Себейкин. Да ты что, Адамыч, ты дело-то скажешь?
Гоша. Пусть говорит!
Адамыч. Не понимаете вы по молодости-то! Лошадку-то Волнухой звали. Вовсе помирала Волнуха… А пришла весна, солнышко пригрело, листочки выстрельнули, и – живая! Беги опять, Волнуха!
Себейкин. Тьфу! Да что ж это такое? В связи?.. Слушай-ка лучше меня, тезка!..
Полуорлов. Погоди минутку!.. Так в чем же смысл-то, Адамыч?..
Гоша(мечтательно). Именно – выстрельнут!..
Адамыч. Да живите вы себе! Всякая малость на радость. Что есть, то и есть! Хорошо же!
Себейкин. Ну вот, приехали! Окунись поди! Слушай меня, тезка!
Полуорлов(Адамычу). Как это – что есть, то и есть? Э, нет! Так мы далеко не уедем!.. Я теперь – у-у!.. Хватит мух ловить!..
Себейкин. А я… я теперь – у-у!
Гоша. В народ, в народ надо!..
Полуорлов. Да брось ты, Гоша! С этим доморощенным славянофильством тоже, знаешь, пора…
Себейкин. Завязывать, завязывать!.. Я себя вот как возьму! Пить – брошу!.. Курить – брошу!.. Не постесняемся – в ше-ре-мэ, в вечернюю, в шестой класс вступлю!..
Вася. Да ладно, Петь!
Себейкин. Чего ладно? Чего ладно? А ты – в техникум!.. До каких пор, понимаешь?..
Вася. Я лучше в ДОСААФ вступлю.
Себейкин. Давай в ДОСААФ, хорошо!
Полуорлов. Нельзя бесконечно заниматься только самим собой. Нельзя! Копаемся, копаемся в себе, и уже ничего не видим вокруг. Эгоцентризм!
Себейкин. Чтоб на работе – порядок! По общественной – порядок! Дома – культурно! Жена – тоже человек, ей тоже внимание надо!..
Пьеса Михаила Рощина «Валентин и Валентина» (1970) не нуждается в представлении. Она была необыкновенно популярна, с нее, собственно говоря, и началась слава драматурга Рощина. В Советском Союзе, пожалуй, не было города, где имелся бы драмтеатр и не шла бы пьеса «Валентин и Валентина». Первыми ее поставили почти одновременно, в 1971 году, «Современник» (реж. В.Фокин) и МХАТ (реж. О.Ефремов), а уже вслед за ними – Г.Товстоногов, Р.Виктюк и другие. Также по пьесе был снят фильм (режиссер Г.Натансон, 1987).
Повесть о городских девочках-подростках, трудновоспитуемых и трудноуправляемых, рассказ о первой любви, притча о человеке, застрявшем в лифте, эссе о Чехове, путевые записки о Греции, размышления о театре и воспоминание о Юрии Казакове и Владимире Высоцком — все это вы встретите в новой книге известного советского драматурга и прозаика Михаила Рощина. Писатель предлагает читателю выделить полосу времени, для которого характерны острый угол зрения, неожиданный ракурс. Так, один из разделов книги назван «Подлинно фантастические рассказы».
Публикуемая в серии «ЖЗЛ» книга Михаила Рощина о Иване Алексеевиче Бунине необычна. Она замечательна тем, что писатель, не скрывая, любуется своим героем, наслаждается его творчеством, «заряжая» этими чувствами читателя. Автор не ставит перед собой задачу наиболее полно, день за днем описать жизнь Бунина, более всего его интересует богатая внутренняя жизнь героя, особенности его неповторимой личности и характера; тем не менее он ярко и убедительно рассказывает о том главном, что эту жизнь наполняло.Кроме «Князя» в настоящее издание включены рассказ Михаила Рощина «Бунин в Ялте» и сенсационные документы, связанные с жизнью Бунина за границей и с историей бунинского архива.
Книга известного советского прозаика и драматурга М. Рощина «На сером в яблоках коне» складывалась практически в течение двух десятилетий, включая в себя лучшие и наиболее значительные повести и рассказы о молодежи и для молодежи. Героев его произведений — школьников, девочек из ПТУ, молодых врачей, геологов, рабочих и интеллигенцию, горожан и деревенских людей — объединяет тема поиска себя, своего отношения к делу, к людям, к жизни, для всех для них важно не просто «кем быть?», но «каким быть?».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьеса одного из лучших советских драматургов – М.Рощина; написана в 1977-1979 гг.