Старые долги - [11]

– Ищи! Старайся!

Сергеев решил, что пора перехватить инициативу:

– Михаил Яковлевич, я сомневаюсь, что покушение имело место.

– Ты что говоришь? – подполковник словно увидел, как его начальник подскочил на месте. – Завтра мне предстоит докладывать начальству о ходе расследования, и что я скажу – нечего расследовать?

– Михаил Яковлевич, исходя из данных экспертизы, неизвестный стрелял не в депутата, а в покрышки его машины. В стёклах автомобиля никаких пробоин нет. Вообще никаких повреждений, только три покрышки прошиты пулями.

Лыков закашлялся и не сразу спросил:

– Зачем это ему понадобилось – машину портить?

Сергеев вздохнул: сейчас – или никогда!

– Полагаю, что машина господина Иванова нарушила правила дорожного движения. Она сбила двух гражданок, которые шли по переходу…

– Что такое ты говоришь?! Они же нарушили, перебегали в неположенном месте!

– Товарищ полковник, даже если так считать, то получается, что шофёр при виде этих женщин не сбросил скорость. Тормозного пути нет. Тогда получается, что неизвестный стрелял в машину, чтобы спасти этих женщин! А кроме того – не позволил депутату наехать на детей!

Лыков застонал:

– Что мне делать?

– Полагаю, нужно возбудить уголовное дело в отношении водителя депутата, а также рассмотреть вопрос об ответственности всех, кто находился в машине. Мы с вами понимаем ведь, что водитель не по своей инициативе нарушил правила. Господин депутат наверняка ему это приказал.

– Сергеев, а ты уверен?

Подполковник разозлился:

– Михаил Яковлевич, я вам сейчас принесу данные экспертизы!

– Не надо, я тебе верю. – Лыков шумно вздохнул. – Так что, стрелка искать не будем?

– Если только с целью привлечь его как свидетеля. Мне кажется, усилия того не стоят.

– Ладно, – уныло пробормотал Лыков. – Готовь материалы на возбуждение уголовного дела. Ох, чувствую, вытурят меня за два года до пенсии…

Андрей

Москва, декабрь 1981 года

– Ёлочка, ёлочка! Можно, я загадаю желание? – мальчик хитро прищурился, улыбаясь и глядя на ёлочку, низ которой он нарядил игрушками, а выше добраться не мог. – Пусть мама и папа поскорее вернутся домой и никуда больше не уходят! Я так хочу, чтобы они всегда были со мной! Скучаю, когда их нет дома…

Ёлочка ничего не отвечала, только ветви её, разбуженные прикосновениями малыша, слабо покачивались, отчего игрушки легонько постукивали одна о другую.

– Ёлочка, ёлочка! А ещё я хочу…

Внезапно, прерывая мечтания мальчика, зазвонил телефон. Андрюша в замешательстве посмотрел на таинственный аппарат, по которому он разговаривал всего три раза – с мамой. Взять трубку или нет? Наверное, это папа или мама звонит…

– Ал-лё?

– Андрюша, милый… Здравствуй…

Это не папа и не мама, хотя голос знаком…

– Простите, мамы и папы нет дома!

– Андрюшенька… Это я, дядя Вова.

Дядя Вова, брат мамы, всего несколько раз приходил в гости к Каролям – на дни рожденья. И у него Андрюша успел побывать пару раз – на праздники своей двоюродной сестры Риты. Мальчик растерялся: чего хочет дядя?

– Андрюшенька, у меня плохая новость. Я сейчас приеду. Ты мне откроешь?

Мальчик хотел было ответить, что лучше дождаться маму и папу, но вдруг почувствовал, что…

– Да… открою, – холодея от страшного предчувствия, пролепетал он.

Звонок в дверь раздался минут через пять.

– Кто там?

– Андрюша, это я.

Мальчик потянулся, открыл замок и отступил: дядя Вова выглядел как-то странно.

– Андрюша, мальчик мой хороший…

Наступила пауза, во время которой до ребёнка постепенно доходило, что сейчас он услышит нечто страшное.

– Андрюша… Мамы и папы больше нет…

– Почему? – мальчик скорее удивился, чем испугался: новость была слишком страшна, чтобы в неё поверить.

– Их убили, мой хороший. – Дядя Вова присел на корточки, обнял и прижал к груди ребёнка. – Андрюша, поедем ко мне!

Мальчик встрепенулся: только теперь, когда от него потребовалось действие, он понял, что означали чудовищные слова дяди.

– Нет!

Дядя Вова непонимающе уставился на племянника.

– Я не хочу! Не хочу! Это неправда!

Мальчик застучал кулачками по колену дяди Вовы, и тот мягко поймал детские ручки. Прежде чем дядя Вова нашёл что ответить, Андрюша заплакал.

– Нет… нет… – словно споря с самим собой и всё более чувствуя наваливающуюся тяжесть самой страшной потери, рыдал он. Дядя Вова мягко гладил ребёнка по головке и ждал, пока тот успокоится.

Андрюша затих, когда совсем обессилел. Дядя Вова вздохнул:

– Ты можешь идти? Если хочешь, я тебя понесу. Сядешь ко мне на плечо?

– Не хочу, – угрюмо отворачиваясь, пробормотал малыш. Он понимал, что дядя ни в чём не виноват, но он принёс самую ужасную весть, какая только возможна, и уступать ему не хотелось.

– Одевайся, мой мальчик.

Андрюша хотел было ответить, что ему всегда помогает одеться мама, но это бы означало, что сейчас к нему лишний раз прикоснутся руки дяди Вовы, а этого не хотелось. Не потому, что эти руки неприятны, просто – не хочется ничьих прикосновений. Он оделся сам, не глядя на дядю, и подошёл к двери. Однако, когда та открылась, не сразу ступил за порог. Словно надеялся, что вот-вот с лестницы войдут мама и папа.

Они спустились во двор и сели в чёрные «Жигули» дяди Вовы. Андрюша смотрел в сторону, изредка смахивая набегающие слёзы. Дядя Вова раздумывал, что и как сказать, и предпочитал пока воздерживаться от излишних слов.