До легендарной фразы «У нас, в СССР, секса нет!», произнесенной в прямом эфире телевидения, еще больше года.
Поздней ночью, совершенно голый, я курил на кухне. Ольга, не затруднив себя даже простыней, пришла и уселась мне на колени.
— Ты знаешь, своего будущего мужа я буду раз в год отправлять в Казахстан. Тебя как будто подменили!
Взяла мою руку с сигаретой и затянулась. Выдохнула дым мне в лицо, и, когда я зажмурился, начала покусывать мои губы.
В дурацких романах, пишут — потом они сделали это на столе и переместились в постель.
Когда я уезжал, Ольга еще спала. Мы договорились, что она просто захлопнет дверь. На проходной управления, где работал брат, меня долго мурыжили, оформляя пропуск, заставили сдать рюкзак в камеру хранения.
Сунул нос в кабинет к брату, у него никого не было.
— Выспался?
— Имею право! Ты кончай со мной как со слесарем! Я студент, существо ранимое…
— Два часасовещания, не отошел еще. С другой стороны бездельники иного не заслуживают.
— Это зависть Паш. Борись с собой.
— Ты чего хотел? Обрати внимание, как я нежно это спросил!
— Вот! Умеешь же, когда хочешь!
Паша начал разминать кулаки.
— Все, Все! Если коротко — возьми меня на работу фрилансером. На полставки!
— Гм. Я думал, ты в институт только за стипендией ходишь. Теперь вижу что хотя бы одну лекцию, да посетил. Вон какие слова знаешь. Что за фрилансер?
Упс! Палюсь. Сейчас такого термина нет, он войдет в моду в девяностых.
— Понимаете, Павел, современный управленец-это вам не то. Это изыск, интеллект, знание английского…
Закончить я не успел. В дверь кабинета кто то сначала заглянул, а потом вошел. Незнакомец был одет в брезентовую спецовку и кирзовые ботинки. Лицо имел красноносое, помятое и торжественно-печальное.
— Вызывали, Павел Владимирович?
— Посиди пока, Антон. — Паша указал мне на пару кресел возле журнального столика, в глубине кабинета. — А ты, Монаков, иди, встань вот здесь.
— Монаков! Вот рапорт начальника смены. Вот объяснительная начальника участка. Вот дефект лист. Ответь мне Монаков, ты что, бухой варишь?
На журнальном столикележали цветные рекламные постеры формата А-4. Судя по надписям — финский ширпотреб. Пилы, лопаты, тачки, кондиционеры Нокия. Над следующим листком я завис. Это было глянцевое фото сборной концертной площадки, роскошно оборудованной светотехникой и звуковыми порталами. Судя по размерам её запросто можно воткнуть даже на стадион.
Со стороны стола доносилось «Владимирыч! Да я ни в жись!», «Почему шов, бля, дефектный? руки трясутся?», «Христом Богом клянусь!», «Жене клянись! Шов еще и кривой, как бык поссал…». Вмешиваться в производственный процесс явно не стоило, могло и мне прилететь. Они, впрочем, уже заканчивали.
— Значит так! Премии у вас не будет. Выходите с бригадой сверхурочно. За сутки переделываете все, что ты там сваял. Если я тебя замечу не то что с запахом, а после вчерашнего — отмудохаю лично. А потом поставлю варить арматуру. Иди с глаз долой!
Помятое лицо отразило ужас даже кончиком красного носа. Обладатель мгновенно испарился.
— Так, Антон! Теперь с тобой. Ты чего хотел то?
— Паш, а что это за хрень? — я показал ему фото мобильной концертной площадки.
— А! Мы сделали предварительный этап работ на Ловиза. А тут хлопнул Чернобыль. Финны приостановили проект. А за сделанную работу предлагают рассчитаться вот этим всем. Просят изучить и принять решение, что мы будем брать. У тебя в руках — какое то концертное оборудование б/у. У них прошлом году был грандиозный фестиваль, теперь хотят нам впарить, за ненадобностью.
Ха. Договор намодернизацию АЭС в Ловиза был заключен в восемьдесят втором. Потом случился Чернобыль. Проект был заморожен. И вернулись к нему в конце девяностых.
— Паш. Давай я вам эти площадки реализую?
— Да мы уже писали в МинКульт. Ни мычат ни телятся.
— Вы, Павел Владимирович, не туда обратились. Обращаться нужно ко мне, я это концертное добро продам.
— Что, поедешь в Москву, слоняться по кабинетам?
— Значит так, Паш. Соберись и внемли мудрости моей. Ибо услышать такое тебе больше негде.
— Мне, Тош, как-то тревожно сделалось.
— Гениальность всех тревожит, не ты первый. Итак. Для реализации товара, он должен быть представлен потребителю. В самом выгодном для продавца ракурсе. Потребителем этого товара у нас в конечном итоге являются артисты, а формально — филармонии. Вот с ними и нужно переговариваться. Нужно организовать рабочий показ этого добра возможным покупателям. Дать оценить возможности. Показать удобства и объяснить выгоды. Это, Павел, я поделился с тобой азами маркетинга, тоесть моей мудрости.
— Душераздирающе! А ты не мог бы простыми словами объяснить скромному инженеру — атомщику, что тебе нужно и какой будет результат?
— Не мне, а вам, нужноорганизавть рок-группу, которая на этом оборудовании даст несколько концертов перед потенциальными покупателями. Тем, которые предложат самые выгодные условия, мы его и продадим.
— А с чего ты решил, что они обязательно купят?
— Во — первых — это вещь. Во — вторых, я зимой был на нескольких концертах. Более убогое зрелище трудно представить. А здесь шоу сразу переходит на другой уровень. Не говоря о повышенной мобильности. Ну и в третьих, на этом оборудовании готовы выступать импортные исполнители. Они нервничают на самопальных, никем в европах не аттестованных подмостках.
