— А сейчас куда?
— К Паше.
— Вечером к нам не зайдешь?
— Пойду домой спать. Я двадцать часов в дороге. Да и помыться не мешает.
— Твоя комната в твоем распоряжении.
— У меня есть, где жить. Пойду я, мам, тебя там люди ждут.
У дверей кабинета мать меня опять обняла и уже совсем командным тоном распорядилась:
— Чтоб звонил раз в неделю!
— Передавай привет Валерию Николаевичу, — это её начальник.
С тем и отбыл.
На улице был тот особый день питерского Августа, когда воздух прозрачен, солнце ласково, и скорая осень кажется не страшной.
Не торопясь пошел по городу, заново его вспоминая.
Дверь мне открыла Людмила, жена брата:
— Какие люди! Это мне?
Я протянул ей букет хризантем, купленных по пути.
— Держи, накосил в казахских степях собственноручно. Казахи крутили пальцем у виска, а когда узнали, что этот веник можно в Ленинграде продать за деньги, сели на лошадей и умчались собирать курултай про цветоводство.
— Что, правда, из Казахстана?
— Люд, не буду врать, букет местный. Но я думал про него еще под Кокчетавом! Ты не можешь этого не оценить!
— Ну до чего же ты балабол, Тошка! — Людка ушла за вазой.
Из кухни появился брат:
— Ка! — это моя такая детская кличка, так называет меня только он.
— Джу! — это его детская кличка, так называю его только я.
Мы обнялись. И оба страшно застеснялись. Из гостиной выглянула детская мордашка.
Я присел на корточки, и сообщил в потолок:
— Дикий казахский пони по кличке Тыдых просил меня передать девочке Юле подарок от свободного табунарозовых пони! Где же эта Юля?
Когда я опустил взгляд, передо мной, прячась на всякий случай за отцовской ногой, стоял маленький ангел. Ангелу было три года, у него были голубые глаза, ямочки на щеках и светлые волосы. Она преступала с ноги на ногу от любопытства.
Достал из рюкзака коробку, (спасибо Линия Доставки!).
— Все почему то называют её Барби. Но мне кажется стоит ей придумать другое имя.
Юлька чинно взяла в руки коробку и вежливо поблагодарила. А разглядев содержимое, взвизгнула и повисла у меня на шее.
— Дядя Антон!!!
Наверное, это первая Барби в Сосновом Бору.
— Гм, — откашлялся брат, — стол накрыт. Мать звонила еще час назад.
— Я прогулялся, погода — сказочная.
— Мыть руки! — скомандовала Людка — Антош, ты мясо с грибами будешь?
— А то! Я тут коньяк купил…
— А мне недавно виски подарили, попробуем? — это брат.
— Нафик. Давай патриотичненько коньячку. По чуть чуть.
— Ты как то изменился.
— Паш, если человек отказывается от виски — он прилетел из Казахстана, верный признак. Там гонят самогон из верблюдов в молоке. Сразу после него виски — опасно. Внутри может случиться конфликт верблюда и солода. Так что перемены во мне мнимые.
Брат засмеялся и потащил меня на кухню. А потом часа три мы сидели за столом и просто трепались. Про мой стройотряд, про сухой закон, про Пашиных друзей и Людкин спорт, про литературу, и знакомых. Про школу и учебу. Про все. Даже забыли про коньяк.
Уходил я от них с сожалением. Договорившись, что завтра я подъеду к Паше на работу часов в десять.
Пришел на Комсомольскую, в нашу старую квартиру. Мы здесь жили с отцом, матерью и братом. Потом отцу дали другую квартиру, а эту оставили мне с братом. Чуть позже брат получил жилье у себя на предприятии.
В другой реальности, я, желая продемонстрировать полную независимость, эту квартиру сдал обратно государству. Начальник ЖЕКа, что принимал у меня квартиру, был в полнейшем ахуе. На мои слова что квартира в не очень хорошем состоянии, и я готов оплатить ремонт, просто замахал на меня руками.
Я открыл дверь своим ключом. Бросил рюкзак в прихожей. Включил рубильник. На кухне сразу зарычал холодильник. Включил в туалете холодную и горячую воду. Прошел на кухню. Убрал появившиеся на столе молотый кофе, турку, сахар и соль в шкаф. Колбасу и яйца сунул в холодильник. Немного подумал. Еще бутылку водки в холодильник. И трехлитровую банку яблочного сока.
Прошел по квартире. Кухня пять метров. Большая комната семнадцать метров. Спальня — двенадцать. В большой проходной комнате стол, черно-белый телевизор Рекорд. Радиола Рига. Ленточный магнитофон Комета. Два хлипких кресла. Диван. Одну стену снизу до верху занимают книжные полки. Поворошил пластинки на столе. «Веселые ребята», «Самоцветы», «Мелодии и Ритмы зарубежной эстрады», в исполнении Оркестра Дж. Ласта.
Пока прогревалась ламповая радиола, пошел в ванную, включил воду, чтоб стекла ржавчина, и разделся. Бросил на кровать свежие трусы с футболкой, обмотался полотенцем. По дороге поставил пластинку, того самого Дж. Ласта.
Но как только я встал под душ, зазвонил дверной звонок. Скорее всего — кто то из соседей по площадке. Или тетя Капа, или тетя Вита. Вроде как бдят, а на самом деле любопытствуют. Чтоб не затягивать общение, опять обмотался полотенцем и распахнул дверь.
За дверью стояла Ольга.
— Ты здесь откуда? — совершенно не ожидал её увидеть.
— Что, даже не пригласишь пройти?
Я посторонился, пропуская, и закрыл дверь. Повернулся к ней. Она провела рукой по моему плечу.
— Не соврали, ты страшно загорелый.
Потянула полотенце.
— И не говори что не рад мне. Я же вижу …
Тело студента реагировало однозначно. И я подумал, а какого черта? Подхватил её на руки и понес в спальню.
