Стартует мужество - [22]

Сколько еще ехать? Впрочем, никто особенно не интересовался, куда нас привезет этот постоянно бегущий, обжитый нами длинный состав. Но всему бывает конец. Как-то перед рассветом дневальный радостно прокричал:

 — Подъем! Приготовиться к выгрузке!

Курсанты собирались быстро, но дневальный — им, оказался Рогачев — все равно поторапливал, гордый, тем, что ему досталось подать последнюю команду в вагоне.

 — Забрать оружие и личные вещи, проверить уборку вагонов! — приказал старшина звена.

 — Теплынь-то здесь какая! — удивлялся Кириллов, вылезая из вагона.

 — В теплые страны приехали. Здесь, брат, калачи на березах растут, — смеялся Рогачев.

 — Вот ты и нарви этих калачей, а мы в столовой позавтракаем, — отшучивался Кириллов. — Ты, всезнающий человек, может, скажешь, где мы есть?

 — В Батайск приехали, на Дон, к лихим казакам.

 — Становись! — подал команду старшина.

Курсанты построились в колонны, вскинули на плечи винтовки и, чеканя шаг, двинулись по незнакомому городу.

Разместили нас в светлых трехэтажных казармах. Раньше здесь жили курсанты школы Гражданского воздушного флота.

 — Какая красота! — не мог налюбоваться казармой Тимонов.

 — С сегодняшнего дня наряд истопников отменяю, — острил Рогачев, глядя на паровое отопление.

На новом месте появились и другие порядки. Теперь нас обслуживали официантки, отпала необходимость выделять наряд, чтобы расставлять судки и раскладывать ложки. Столовая занимала светлое двухэтажное здание. А рядом находился учебный корпус с двумя оборудованными спортивными залами.

Самолеты были собраны быстро, но летать пришлось мало: теплую южную осень сменила зима с неустойчивой погодой. Не теряя времени, мы продолжали изучать теорию.

В декабре в эскадрилью возвратился Царик. За время лечения в госпитале он похудел и, казалось, стал еще длиннее. Царик был словоохотлив и неутомимо рассказывал слышанные им в госпиталях истории: он лежал вместе с раненными на Халхин-Голе и на Карельском перешейке.

 — Я, можно сказать, в двух войнах побывал, пока лечился, — шутил Царик. — В Чите рассказывали, как били японцев, а на запад перевезли — рядом появились раненые из Финляндии. Каждый день свежая информация. Бывало, придут газеты, соседи по койке в списках награжденных свои фамилии находят.

 — Люди воюют, а мы как наблюдатели, — слушая Царика, говорил Рогачев, — даже не летаем.

 — А я думаю, что и нам в огне побывать придется, — утешил его Тимонов. — Фашистская Германия не перестает воевать, Гитлер захватывает одно государство за другим, наверное, и на нас кинется.

 — Ну уж это ты хватил! — возражали ему. — А мирный договор с Германией, для чего он существует?

 — Договор договором, а фашизм остается фашизмом, — отвечал Тимонов. И разубедить его никто не мог.

Летать!

Ранняя донская весна порадовала теплыми солнечными днями. Земля освободилась от снежного покрова и, досыта напоенная вешними водами, нежилась на солнышке. На ровном поле аэродрома в небольших низинах-блюдцах ослепительно блестели последние лужи, тонкими иголками прокалывалась первая зеленая поросль.

 — Недели две такой погоды — и аэродром подсохнет, — выглядывая из окна учебного корпуса, говорит Кириллов.

 — А нам раньше и не требуется. За это время закончим «терку», конспекты в сторону — и на аэродром, — подхватывает Рогачев.

Мы уже знаем, что через неделю закончат подготовку всех самолетов, а первого апреля — отправка в лагеря…

А пока у нас урок тактики, тема: воздушная разведка на истребителе. Воображаемые звенья боевых самолетов летят над картой, отыскивая военные объекты, иногда встречаются с истребителями противника и, маневрируя, уходят на бреющем полете. Задание выполнено, преподаватель приказывает доложить результаты. Урок заканчивается разбором решений, которые принимались по дополнительным вводным.

Последнее занятие по программе наземной подготовки проводится на пути в лагерь — это марш-бросок и развертывание батальона для боя с ходу. Командует капитан Львов. Он непрерывно меняет обстановку, усложняет задачи, организуя преследование невидимого «противника». Как всегда, капитан строг, не признает никаких условностей: на ученье как в бою.

Батальон, передвигаясь по-пластунски, накапливается для атаки. Наша задача выбить «противника» из населенного пункта Кулешовка и закрепиться там.

Потные, пропыленные, до предела усталые, мы полны решимости — будто перед нами настоящий противник. Поднимаемся в атаку и, не жалея сил, закрепляемся на занятом рубеже. Это же наш последний на земле рубеж. Впереди — воздух, полеты.

Живем в палаточном городке, с рассветом начинается предполетная подготовка. Лишь первые лучи солнца озарят палатки лагеря, эскадрилья уже на старте. Как хорошо в эту пору на аэродроме: над головой — бесконечная голубая высь, на земле тишина — травинка не шелохнется; на изумрудной зелени бриллиантами сверкает роса.

Сегодня нас будет проверять в воздухе командир звена. Вывозная программа на Ут-2 наконец-то закончена. Инструктор представил всю группу на контроль перед самостоятельным вылетом.

Первый летный экзамен все курсанты сдали успешно и в один день вылетели самостоятельно. На учебно-тренировочном самолете осталось отработать пилотаж в зоне. Летали непрерывно. Как только инструктор отпускал нас, с нами до отбоя занимался капитан Львов, чтобы не забыли строевой подготовки. Когда стали жаловаться на усталость, он ответил, что мы только сидим в самолете, что нам необходимо размяться. Доказывать ему свою правоту было бесполезно и небезопасно: достаточно Львову доложить инструктору или командиру звена, что курсант пытается увильнуть от строевой, как последует отстранение от полетов. А рисковать летным днем никто не хотел.