Старший сын - [12]

Дот (поспешно). Хорошо, Стаденхэм, спасибо.

Стаденхэм. Я не буду их здесь вытаскивать. Они могут еще оскандалиться.

Кристина (с отчаянием). Нет, конечно, не надо.

Стаденхэм. Так он вам нравится, мисс Дот? (Оттопыривает левый карман.) А у этого белая грудка; только это не кобелек.

Дот. Да, да! Большое, большое спасибо, Стаденхэм.

Стадеяхэм. Уж очень привязчивые, ходят за тобой по пятам, как женщина. Отвязаться от них нельзя. (Оттопыривает правый карман.) Дочке полюбился этот; ничего, обойдется без него.

Дот (будто ее током дернуло). Нет, нет, я не могу отнять его у Фрэды.

Стаденхэм. Господь с вами, да ей все равно! Так, значит, и порешили. (Поворачивается к двери. Щенку.) А, вот ты как? Хочешь вылезть? Ишь ты, непоседа. (Выходит; за ним Джексон.)

Кристина. Чудовищно!

Дот (взгляд ее внезапно падает на тетрадь, которую она держит в руках). "Законы касты". Да, вот они, законы касты!

(Смеется резким, отрывистым смехом.)

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Тот же день. Пять часов вечера. Сцена представляет диванную в доме Чеширов. Стены ее обиты красным и увешаны старыми гравюрами, изображающими скачки с препятствиями и охотничьи сцены. Вокруг камина с высокой решеткой, в котором горит огонь, расставлены полукругом кресла. Шторы на высоких стрельчатых окнах еще не спущены, но уже зажжен электрический свет. В комнате две двери: одна ведет в бильярдную, другая в коридор. По комнате взад и вперед ходит

Билл; у камина стоит Гарольд и сочувственно смотрит на брата.

Билл. Который час?

Гарольд. Скоро пять. С охоты они еще не вернулись, если это может послужить тебе утешением. Приятная встреча (добавляет вполголоса), как сказал тигр, проглотив путешественника.

Билл. Гарольд, честное слово, ты единственный, кого я еще выношу.

Гарольд. Послушай, Билл, старина, ты серьезно думаешь, что женитьбой сможешь что-нибудь исправить? (Билл пожимает плечами, продолжая шагать по комнате.)

Гарольд. Ну, и что же тогда?

Билл. Знаешь, я ведь не из тех, кто любит откровенничать.

Гарольд. Знаю, дружище.

Билл. Но у меня все же есть некоторое чувство порядочности, хотя, может, ты в этом и сомневаешься.

Гарольд. Билл, дорогой! Ты...

Билл. Нет, гаже ничего не придумаешь, - совратить горничную матери! И ведь она выросла в нашем доме. Теперь я все вижу без прикрас, когда с меня слетела вся эта блажь.

Гарольд. Но, боже мой, Билл! Если ты к ней равнодушен, зачем же тебе... Рассуди здраво! (Пауза, Билл продолжает шагать.)

Билл. Если ты воображаешь, что я руководствуюсь принципами высокой морали...

Гарольд. Господи, Билл, мне это и в голову не приходило!

Билл. Просто я сочту себя последним негодяем, если так вот оставлю ее на мели, - особенно теперь, когда всем все известно. Поставь себя на мое место.

Гарольд. Бедняга Билл, не повезло тебе.

Билл. И не то, чтобы она меня пыталась принудить. Она существо кроткое, безобидное. Нет! Как только я мог свалять такого дурака? Просто ума не приложу. Я меньше всего хотел...

Гарольд. Я все отлично понимаю, Билл. Но ты не пори горячку, хладнокровнее, старина!

Билл. По-моему, большой потери не будет, если я уеду из Англии. (Из бильярдной доносится стук шаров.) Кто это там?

Гарольд. Джон, должно быть. (Стук шаров прекращается.)

Билл. Он идет сюда. Нет, я просто не могу это вынести. (Билл поспешно выходит, и в ту же минуту в диванную входит Лэттер.)

Лэттер. Это Билл вышел?

Гарольд. Да.

Лэттер. Ну, как он?

Гарольд (теперь он начал шагать по комнате). Как на горячих углях. О таких вещах только в книгах читаешь. Ну чего стоят ваши с Рональдом теоретические выкладки? Что же, к счастью для вас, вам еще не поздно отступить.

Лэттер. Что вы хотите сказать?

Гарольд. У вас есть еще время, - зачем вам родниться с таким эксцентричным семейством, как наше?

Лэттер. Я джентльмен, Гарольд.

Гарольд. Превосходно!

Лэттер. Для ваших сестер вся эта история просто ужасна.

Гарольд. Хорошо еще, что в доме нет целой оравы гостей! Бедная мама! Вы знаете, Джон, я так влип! Если не примут решительных мер, я попаду в такую кашу...

Лэттер. Что случилось?

Гарольд. Если отец лишит Билла наследства, оно свалится на меня.

Лэттер. Вот как!

Гарольд. Бедняга Билл! Нет, послушайте, - наша пьеса-то, а? Немезида! Какова мораль? Каста, видите ли, значения не имеет. Всем нам не в бровь, а в глаз.

Лэттер. Поведение Билла предосудительно. Да! Позорно.

Гарольд (с горячностью). Ну, знаете! Тысячи на его месте и не подумали бы в этом случае о том, чтобы жениться на девушке, зная, чем это грозит!

Лэттер. Все это просто отвратительно!

Гарольд. А, бросьте вы, Джон! Неужели у вас нет обыкновенного человеческого сочувствия? Или вы не знаете, как происходят такие вещи? Все равно что искра на сеновале.

Лэттер. Только глупец, если не сказать больше, разгуливает с зажженной трубкой по сеновалу.

Гарольд. Гм! (Ухмыляясь.) Да, я забыл, церковь вам запрещает табак. В старые добрые времена такая история была бы в порядке вещей. Вот мой прадед...

Лэттер. Увольте меня от вашего прадеда.

Гарольд. Я могу назвать десяток мужчин, у которых были подобные же истории. Ну и что ж, они вышли сухими из воды. А Билл хочет поступить по чести, и на него обрушивается все на свете.