Старший оборотень по особо важным делам - [13]

Миша посмотрел в окно, на залитую грустным осенним солнцем широкую улицу:

— Если я начну говорить, меня в «Крестах» точно прирежут.

— Нет, — Шилов покачал головой. — Не успеют. А вот если будешь и дальше молчать — тогда да, тогда могут успеть. Убивают не того, кто уже сказал, а того, кто может сказать. Секешь разницу?

Миша долго не отвечал, продолжая разглядывать улицу за окном.

Потом повернулся к Роману:

— Можно мне с Димой поговорить?

— Зачем?

— Посоветоваться.

* * *

Помахивая папкой с дежурным набором протоколов и постановлений, следователь прокуратуры Юра Голицын прошел по пустому коридору убойного отдела и остановился перед дверью кабинета Романа. Дернул ручку, насмешливо выругался и постучал. Щелкнул замок, в коридор выглянул Шилов.

— Лепилу вызывали? — спросил Голицын, поверх плеча Шилова глядя, как за столом напротив друг друга сидят Соловьев и какой-то молодой парень с заклеенной белым пластырем физиономией.

— Кого?

— Следака, говорю, вызывали, дело из ваших оперативных мулек лепить?

— А-а-а, ты, что ли, дежуришь сегодня? Есть Бог на свете! — Выйдя в коридор, Шилов взял Голицына под руку и буквально потащил в соседний кабинет. — Слушай, у нас тут дело века!

— Опять? — Голицын притворно схватился за сердце. — Я еще от твоего прошлого дела века не отошел. Так что ты заранее учти, я чисто по дежурству выехал, и все.

— Пойдем, банду будем брать! — Шилов распахнул дверь в кабинет Василевского и, убедившись, что задержанного там нет, протолкнул Голицына вперед себя. — Давай, заходи!

Сидя за столом, Скрябин и Василевский играли в нарды.

Шилов спросил:

— Селиванов у Борьки?

— Да, явку пишет, — отозвался Скрябин.

— Нормально?

— Со скрипом, но движется.

Василевский бросил кубики и рассмеялся, торжествующе глядя на Скрябина:

— Четыре — четыре! Иди потренируйся на заднем дворе.

Скрябин, чертыхнувшись, встал и отошел. Василевский сложил доску, убрал ее в ящик стола и тоже поднялся:

— Начальник, оченно кушать хочется. Одолжи полтинник.

— На, смотри не потолстей.

Василевский вышел из кабинета.

Шилов и Голицын устроились за столом. Шилов вытащил из кармана помятый лист бумаги с какой-то схемой, частично составленной на компьютере, а частично дополненной от руки, и начал:

— Так вот, сегодня к нам с явкой явились два воркутинских мальчика, которые следили за Герой Моцартом, но засветились и едва унесли ноги. А работали они на такого Колю Чибиса. Ты его должен знать: бывший опер в метро, был бригадиром у «тверских», а потом РУБОП нахлобучил всех его ребят и он ушел в тень.

— Припоминаю, — неуверенно заметил Голицын, пытаясь разглядеть, что нарисовано в схеме у Шилова. — Давно про него слышно не было.

— Теперь его мальчики занимаются слежкой и подбором места для стрелков. Смотри! — Шилов, наконец, разложил схему на столе так, чтобы им обоим было удобно. — В марте они работают за директором гостиницы «Сатурн». Результат — убит во время делового ужина в ресторане. Жора Пантелеев, лидер «чебоксарских», — третьего июня труп. Июль: Лопатин, «бригадир» — то же самое. Сентябрь — таможенник Ахматов…

— Погоди, так это ж мое дело!

— А я тебе о чем? А директор «Питер-авто» с женой — не твои?

— Ни хрена себе! — Голицын смотрел в схему, и на его лице застыла улыбка, которая бывает у людей, уже поймавших удачу за хвост, но все еще опасающихся спугнуть ее неосторожным движением.

Шилов продолжал:

— Чибис сколотил команду и принимает заказы. Группа подготовки, стрелки, прикрытие… Корпорация киллеров, мать их! Мы за один раз десяток «глухарей» поднять можем. Ну ты, правда, только по дежурству выехал, так что завтра доложишься руководству — и иди отдыхай…

— Да иди ты! — Голицын пихнул Шилова локтем. — Хрен куда вы от меня денетесь.

Роман и Стас с довольным видом рассмеялись. Голицын остался в прокуратуре чуть ли не единственным следователем, с которым было приятно работать.

Голицын посмотрел на них и тоже усмехнулся:

— Хватит ржать, давайте к делу. Стрелков эти ваши мальчики, конечно, не знают?

— Случайно знают.

— Да ну! И чего сидим, кого ждем?

— СОБР.(Специальный отряд быстрого реагирования.)

Неотложный обыск выпишешь? С бумажкой как-то веселее двери ломать.

— Легко! — Голицын раскрыл дежурную папку и достал нужный бланк.

— А не торопимся? — спросил Скрябин, наблюдая, как Голицын быстро заполняет пустые графы постановления.

— Опаздываем, — вздохнул Шилов, складывая лист со схемой. — Моцарт ведь их вчера упаковал. Хорошо, если их еще не хватились.

В кабинет заглянул Василевский:

— Начальник, СОБР прибыл. Скрябин снял с вешалки свою куртку:

— Я пошел, внизу подожду.

Голицын, продолжая заполнять бланк, между делом спросил:

— Ты все еще «и.о.», или уже на должность назначили?

— Нет еще, да я как-то и не стремлюсь. Ребята, правда, уговаривают…

— Правильно делают! Кого, если не тебя?

— Начальству виднее.

Голицын пренебрежительно хмыкнул.

Задумчиво посмотрев на него, Шилов сказал:

— Вот что, я должен сказать тебе одну вещь… — он хотел предупредить, что Краснов и Селиванов не пришли сами, замученные угрызениями совести, а были переданы людьми Моцарта, которые их предварительно хорошенько отделали, и что неизвестно, чем этот нюанс может обернуться в дальнейшем, но Голицын его перебил: