Старший брат царя. Книга 2 - [91]
Пока Юрша говорил, пока повторял Авдей, Неждан дергался и порывался остановить его. Потом махнул рукой и ушел. Но вскоре Юрша позвал его:
— Вот Авдей сомневается, воевода может не поверить слову. Нужен ему знак Кудеяра.
— Не поверит и хорошо. Придут наши, мы у него на заднице знак Кудеяра вырежем.
— Ладно. Принеси бересту, накарябаю. А ты, Авдей, повтори еще.
Возвращались молча, Неждан не возмущался, он не произнес ни слова. Только уже в овраге сказал коноводу:
— Коням торбы одень, чтоб не ржали. Вои ночью могут пойти нас искать.
На это ответил Юрша:
— Ночью не пойдут. Я велел Авдею вернуться в лагерь на заре.
— Могут, ежели убиенного найдут.
Неждан сказал и устроился спать. Коновод, взяв торбы, ушел к коням. Юрша прилег на мягкий многолетний слой хвои, поросшей чахлой травой. Ощутил, что ветер затих, сеет мелкий дождик, а сюда под могучую ель изредка пробиваются крупные холодные капли. Только сейчас понял, что сухой кафтан надел на мокрую рубаху, которая неприятно холодила тело. Но эти неудобства не мешали радости, которая охватила его. Как же не радоваться! Таисия спасена... Да иначе и быть не могло, недаром Сургуна считают колдуном... А он сам этой ночью принял очень правильное решение, которое нужно было принять давно, меньше б пролилось крови, а ежели б и пролилась, то не по его вине!
Словно угадав его мысли, подал голос Неждан:
— Твое решение, князь, предательство дела Кудеяра! Нож в спину! — Юрша даже опешил. А Неждан продолжал: — Воеводишка добился своего: не потеряв ни одного воя, возьмет тебя в полон! Ты пожалел баб? И мне их жаль. Но, сдавшись, ты не воскресишь их, да и других не спасешь. Казнили нашего брата и будут казнить! А вот Кудеяра Юрия Васильича, старшего брата царя, ты погубишь навсегда! Похоронишь надежду простого народа, обездоленных. Кудеяр умрет вместе с тобой, останутся только разбойники, тати!
— Ты все сказал? — удивительно спокойно спросил Юрша. — Тогда ответь: прислал бы сюда царь столько войска, если бы тут был просто Кудеяр, не Юрий Васильевич?.. Молчишь? Значит, понимаешь, что не прислал бы. Атаманов много на Руси, а государь гоняется за одним Юрием Васильевичем. Дорогой Неждан! Хоть ты и обозвал меня и предателем и трусом, но сердца на тебя не имею, сам ты не веришь своим словам. Знаешь, что напугать меня трудно. Я страшусь пытки, но иду на нее ради спасения тысяч ватажников и их жен. Конечно, когда подойдут наши, мы разгромим воеводу Нарышкина. Но тем самым насторожим царя Ивана, покажем ему нашу силу. И вот тогда царь будет готов заключить мир с кем угодно — с Польшей, с Литвой, с Девлет-Гиреем! Отдаст искони русские города, чтобы высвободить свои полки и бросить их против своего старшего брата! Сюда придут тысячи, десятки тысяч воев. Весь этот край будет выжжен, вытоптан, залит кровью! Вот этого я действительно боюсь. Вот это будет настоящее предательство обездоленных, которые бегут сюда от своих угнетателей!.. Молчишь?.. Я не верю, что ты уснул, а вот мне нужно уснуть, набраться силы, чтобы завтра... нет, уж сегодня смело смотреть в глаза этому лицедею Мокруше... и Мирону из Разбойного... Нужно уснуть... — Юрша несколько раз глубоко вздохнул, так он всегда делал, когда требовалось освободиться от дум, и скоро уснул.
Проснулся, он оттого что его крепко схватили за руки и ноги, прижали к земле. Открыл глаза и не поверил, показалось, что видит сон — из сумрака над ним склонились лица его ватажников! Из его ножен вытащили саблю, из-за пояса взяли нож, распутывали веревку, собирались вязать. Он наблюдал, не оказывая никакого сопротивления. Позволил поднять себя и поставить на ноги. Как можно спокойнее спросил:
— Что вам надобно, ребята?
Ответил Неждан:
— Хотим тебя спасти, князь.
— Спасти?! Каким образом?
— Увезем...
— Вон что! Гора с плеч! Мне почудилось, что золотые ефимки прельстили и тебя, Неждан.
— Ефимки ты воеводе Нарышкину даришь. Вяжите!
— Подождите! Слушай, Неждан, ну увезете вы меня. А потом что будете со мной делать? На цепь меня не посадите, а так ведь я все равно уйду. Я никогда не изменял своему слову...
— Со временем ты поймешь, князь, что принял худое решение. На кругу не одобрят тебя. Вот я и...
— Согласен, на кругу поступят иначе — повесят меня, и все. Отпустите руки, ребята. Оружия у меня нет, бежать некуда. Вот так. Ну и что все-таки ты со мной собираешься делать? Круг будет не скоро.
— Увезу тебя, князь, от греха подальше. Согласись, ведь не раз мы спасали тебя от рук палача.
— Тоже верно. Ты меня увезешь. Рассерженный Нарышкин посадит на колья еще с десяток баб и ребятишек, выловит и прикончит еще с сотню мужиков... Впрочем, тебе чужой крови не жалко.
— Напрасно ты так, князь! Тебя увезем, а ватажников встретим, я с ними вернусь и потреплем воеводу.
— Да, он тебя ждать будет! Вот что я скажу, Неждан. Спору нет, ты хороший доглядчик, но плохой вой. Меня атаманом поставил круг, только он может меня снять. А ты своей волей хочешь меня отстранить. Если так поступать другие станут, победы никогда не будет!
— Я не отстраняю, я удерживаю тебя от дурости!
— В чем мой поступок дурной? Что я хочу спасти невинных баб и детей?! Жен моих товарищей, ватажников. Наконец, я избавлю от смерти не одну сотню русских людей! И чем? На кон поставлю одну свою жизнь! Нет, по-твоему, Неждан, не будет. Я еще большой атаман, Кудеяр. Эй, подать мою саблю и нож!
Писатель Николай Васильевич Кондратьев (1911 — 2006) родился в деревне Горловка Рязанской губернии в семье служащих. Работал топографом в Киргизии, затем, получив диплом Рязанского учительского института, преподавал в сельской школе. Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др. После войны окончил Военную академию связи, работал сотрудником военного института. Член СП России. Печатался с 1932 г. Публиковал прозу в коллективных сборниках.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
... Это достаточно типичное изображение жизни русской армии в целом и гвардейской кавалерии в частности накануне и после Февральской революции. ...... Мемуары Д. Де Витта могут служить прекрасным материалом для изучения мировоззрения кадрового российского офицерства в начале XX столетия. ...
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.