Старшины Вильбайской школы - [49]

Отпустив мальчиков, мистер Паррет пошел к директору и рассказал ему о том, как он поступил. Директор вполне одобрил решение своего коллеги и по этому поводу разговорился с ним о состоянии дисциплины в школе вообще.

— А что, Паррет, как идут наши внутренние дела? — спросил директор. — Вам это должно быть известно лучше, чем мне.

— Сказать по правде, я не совсем ими доволен, — отвечал мистер Паррет. — Очень может быть, что мало-помалу все придет в порядок; но я нахожу, что назначение старшиной Ридделя было, во всяком случае, рискованным опытом: он для этого слишком непопулярен.

— Причина его непопулярности лежит не в его личности. Будь это так, я не назначил бы его, — возразил директор. — Кроме того, я убежден, что в конце концов он заставит товарищей уважать себя.

— Вопрос в том, скоро ли это ему удастся при его неуверенности в своих силах.

— До меня дошли слухи, что Блумфильд и другие классные старшины вашего отделения составили оппозицию против Ридделя. Правда ли это? — спросил директор.

— Совершенная правда, и в этом-то лежит секрет почти всех недавних беспорядков, — отвечал учитель. — Но мне кажется, сударь, что ни вы, ни я не должны вмешиваться в это дело. С этим затруднением Риддель должен справиться сам, и если он этого не сумеет, он не годится в старшины.

— Я с вами согласен и убежден, что Риддель справится со всеми своими затруднениями. Если власть его признается так медленно, то это только потому, что в своем отделении ему нечего делать.

Директор помолчал с минуту и потом заговорил о предмете, не имевшем, по-видимому, никакой связи с предыдущим.

— Отделение Вельча по-прежнему, кажется, страдает полным отсутствием порядка? — спросил он.

— Разве может быть иначе? Ведь там нет ни одного надежного классного старшины, ни одного такого, который мог бы оказывать хорошее влияние на младших, — заметил мистер Паррет.

— Мало того: мне известно, что влияние двух-трех из них положительно вредно, — подтвердил директор. — Знаете, Паррет, что мне пришло в голову? Что Риддель был бы отличным старшиной для отделения Вельча, разумеется оставаясь при этом главным старшиной. Правда, он нерешителен, но ведь тут и не нужно крутых мер, К тому же Ферберн будет прекрасным старшиной для своего отделения. Что вы на это скажете?

— Конечно, Риддель прекрасный юноша, но я боюсь, что эта задача будет ему не по силам.

— Пусть попробует. Это выяснится в какие-нибудь две недели… Я со своей стороны верю в Ридделя.

На этом глава школы и его помощник расстались.

Сильк и Джилькс сидели в комнате последнего, нимало не помышляя о грозившей им перемене. Дни, по обыкновению, были заняты докуриванием сигарных окурков и разговорами вполголоса. Беседа была таинственная и не совсем дружелюбная.

— Сегодня утром он получил письмо из дому. Я знаю это потому, что за завтраком мы с ним сидели рядом и я видел, как он читал письмо, — говорил Джилькс.

— Что же было в этом письме? — спросил Сильк так естественно, точно читать чужие письма было самой обыкновенной вещью.

— Я не мог разобрать всего. Знаю только, что письмо было от его брата и что в нем была повестка на деньги.

— На какую сумму?

— Я не рассмотрел.

— Где он теперь? — спросил Сильк помолчав.

— Не знаю. Должно быть, в исповедальне (на языке двух друзей это слово означало комнату Ридделя), или нет… сегодня день раздачи книг, значит он в библиотеке.

— Какая тоска эта библиотека! — заметил с досадой Сильк. — Теперь этот мальчишка вечно торчит там. Как ты думаешь, зайдет он к нам перед ужином?

— Не знаю.

— Так узнай. Ступай и тащи его сюда без дальнейших церемоний, он мне нужен.

Последнее было сказано таким повелительным тоном, что Джилькс возмутился.

— Что это тебе так загорелось? Неужели ты не можешь подождать до утра? — спросил он с нетерпением.

— Могу или не могу, это не твое дело. Сказано тебе, что я хочу видеть его сегодня, и баста! — был выразительный ответ.

— Нет, не баста. Я не позволю тебе больше командовать мной, мне это надоело! — проворчал Джилькс,

Сильк улыбнулся скверной улыбкой.

— А, тебе надоело меня слушаться, так и мне надоело молчать про некоторые вещи, — произнес он небрежно.

Джилькса передернуло.

— Да ведь я вовсе не отказываюсь исполнить твою просьбу. Только зачем ты говоришь со мной таким неприятным тоном? — заметил он уже в примирительном духе.

— А ты не рассуждай, а лучше поворачивайся живей.

Странную власть приобрел за последнее время Сильк над своим товарищем: несмотря на происходившие между ними частые ссоры, кончалось всегда тем, что Джилькс уступал.

Так было и на этот раз: после последнего грубого замечания Силька он беспрекословно встал и пошел искать Виндгама. Он нашел его, как и ожидал, в библиотеке, занятого сортировкой, книг для раздачи.

— Вот он где! — сказал Джилькс с оттенком ласковой фамильярности в голосе. — Ты, кажется, живешь здесь?

— Тебе-то что, хотя бы и жил? — отозвался Виндгам с нескрываемым неудовольствием.

— Ты еще долго будешь сегодня возиться с книгами?

— Не знаю. А что?

— Сильк велел тебе передать, чтобы ты зашел к нему: ему нужно поговорить с тобой.

Лицо Виндгама омрачилось. Он был в эту минуту под свежим впечатлением свидания с Ридделем. Друг его брата был добр к нему, как всегда. Мальчик сознавал, что платит ему неблагодарностью за его дружбу, и после каждой встречи с ним больно чувствовал укоры совести. Поэтому требование Силька являлось теперь особенно некстати.