Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века - [79]
Беседа Чан Кайши и Чжоу Эньлая была недолгой: генералиссимус просто предложил последнему «прибыть в Нанкин на прямые переговоры». Однако эти слова изменили статус КПК. Коммунистическую партию Китая перестали считать бандитской организацией, подлежавшей уничтожению. Теперь к ней следовало относиться как к законной и серьезной политической партии. Были проведены переговоры, итогом которых стало формирование обеими сторонами «единого фронта» в борьбе против Японии. Во время войны Китая с Японией Чан Кайши предоставлял КПК существенные преференции. Китайская Красная армия разрослась настолько, что после войны выступила против Чан Кайши и разбила его. Отчаянное стремление генералиссимуса вернуть сына привело к тому, что Чан Кайши фатально недооценил возможности объединенных сил Сталина и Мао Цзэдуна. Чан Кайши дорого заплатил за сына, но все же сумел вырвать Цзинго из рук Сталина. Заложник получил свободу. В марте 1937 года, после двенадцати лет испытаний, Цзинго вместе с женой и сыном уехал из Советского Союза на родину.
Двадцать пятого декабря 1936 года, после встречи с Чжоу Эньлаем, супруги Чан вместе с «молодым маршалом» улетели на его личном самолете, которым управлял Ройал Леонард. Ночевать им пришлось в городе Лоян. Леонард хорошо запомнил момент, когда его пассажиры покидали самолет:
«Я приземлился на узком, посыпанном песком поле, и тут же к нам ринулась толпа студентов и солдат. Увидев, что из самолета выходит мадам, они резко остановились, подняв клубы пыли, и вытянулись по стойке смирно. Стоило ей шагнуть на землю, ей отдали честь, двое офицеров поспешили помочь ей. За мадам следовал “молодой маршал”. Как только он сошел на землю, четверо солдат взяли его на прицел.
– Убить его? – спросил один из них.
– Нет! – решительно заявила мадам. – Не трогайте его!
Она обняла “молодого маршала” одной рукой, тот тоже обнял ее… После приказа мадам его приняли как почетного гостя»[418].
В Нанкине «молодой маршал» пустил в ход все свое обаяние, чтобы расположить к себе Айлин: он был в курсе того, какое влияние она имеет на генералиссимуса. Он сумел поладить с Айлин, называл ее «старшей сестрой» и «признавался», что относится к ней «с большим уважением». Он даже предложил поженить их детей. «Пожалуйста, простите меня», – умолял он Айлин, и она смягчилась. Позднее она говорила: «Мне хотелось… ну, пожалуй, наказать его за то, что он натворил, но ведь он так раскаивался»[419].
«Молодого маршала» посадили под домашний арест – теперь ему ничего не угрожало. Более чем полвека спустя, когда ни Чан Кайши, ни его сына уже не было в живых, Чжан Сюэлян получил свободу и перебрался на Гавайи, где умер в собственной постели в 2001 году в возрасте ста лет[420].
После всех пережитых испытаний популярность Чан Кайши достигла пика. Когда его вынесли из самолета на аэродроме Лояна, пилот Ройал Леонард увидел, что «те, кто пришел поприветствовать его, обезумели от волнения. В воздух полетели шапки… Некоторые прослезились»[421]. В Нанкине машину Чан Кайши встречали толпы людей, собравшихся, чтобы поприветствовать генералиссимуса. Всю ночь гремели фейерверки. Китайцы хотели, чтобы Чан Кайши возглавил борьбу против Японии. С тех пор число недоброжелателей в стане генералиссимуса и их активность значительно снизились. Обретенная популярность помогла Чан Кайши справиться и с недовольством в кругу его товарищей, причиной которого был он сам и прямолинейность его жены.
После возвращения в Нанкин Мэйлин продолжала критиковать нанкинское руководство, которое грозило Сианю войной в тот момент, когда Чан Кайши был в плену. Она написала подробный отчет о случившемся, где выразила свое возмущение действиями правительства, но не сказала ни единого плохого слова о «молодом маршале» или коммунистах. Из отчета Мэйлин следовало, что в неудачах Чан Кайши в первую очередь виноваты его товарищи. Они поступали «опрометчиво» и «недопустимо», проявлялась «патологическая одержимость со стороны военного руководства». Мэйлин заявила, что освобождение Чан Кайши было исключительно ее заслугой. Она не только подробно описала, как «молодой маршал» льстил ей (отметив, что Чан Кайши он освободил из чувства восхищения ею), но и без стеснения предложила собственный вывод: «Мистер Дональд заложил фундамент, Т. В. возвел стены, но настилать крышу пришлось мне»[422].
Генералиссимус распорядился, чтобы статью его жены опубликовали в той же брошюре, что и его собственный отчет о событиях в Сиане. Таким образом, ее обвинения в адрес его товарищей получили официальное одобрение. Одним махом супруги ухитрились оскорбить и разозлить буквально всех, кроме членов семьи Сун. Люди терпимо отнеслись к Мэйлин: в конце концов, для нее, как для жены, на первом месте стояла безопасность мужа, она никому не желала зла. Но поведение самого Чан Кайши сочли непростительным. Как лидер партии и страны, он обязан был понимать, что жесткая позиция Нанкина по отношению к «молодому маршалу» была единственно возможной реакцией правительства. Некоторые соратники Чан Кайши, в том числе Чэнь Лифу, еще долго негодовали. Самой досадной потерей для Чан Кайши стал разрыв с его давним другом Дай Цзитао, незаконнорожденный сын которого, Вэйго, воспитывался в семье Чан Кайши. Дай Цзитао всегда давал Чан Кайши немало ценных советов. Теперь же он оказался главным сторонником жесткой позиции нанкинского правительства и принял на себя основной удар ярости Мэйлин. Дай Цзитао замкнулся в себе и отдалился от Чан Кайши
