Старосольская повесть. История унтера Иванова. Судьба дворцового гренадера - [65]
Шарль щелкнул еще одним замком, должно быть на погребце, и тоже вышел.
Огонек свечи от движения воздуха, всколыхнутого закрывшейся дверью, метнулся в сторону и погас… Но в комнате не стало темнее — белесая, светлая ночь глядела в окно.
Проводив важных проезжих и поужинав, смотритель перед сном пошел осмотреть «генеральскую». Аккуратный служака всегда делал это сам, желая удостовериться, что комната в порядке и готова к приему новых гостей.
Он вошел на цыпочках, разгладил на круглом столе скатерть, внимательно оглядел место, где лежал граф, — не забыто ли что, после чего, намереваясь уйти, повернулся к дивану, на котором спал Егор Герасимович. И обмер, — такое страшное, белое лицо с неподвижными глазами смотрело на него из полутьмы.
Майор сидел на диване, шинель его валялась на полу, под распахнутым сюртуком виднелся расстегнутый или разорванный ворот рубахи.
— Что вы, батюшка? — спросил смотритель. — Или больны сделались? Испить, может?.. — Он попятился к двери.
— Лошадей! — хрипло, как бы с трудом разжимая челюсти, сказал Жаркий. — На похороны поспеть… Денег не пожалею… Хоть мертвую увидеть…
— Ей-богу, нету, ваше высокоблагородие. Вот крест — нету ни одной. Я бы истинно рад.
— Водки! — выговорил майор.
— Это можно-с, для вас своей подам. И свечу сейчас принесу-с… — заторопился смотритель, боком пробираясь к выходу.
— Водки, — повторил майор, не двигаясь.
«Припадочный, что ли? — рассуждал про себя смотритель. — Может, не давать?»
Он посоветовался с женой, но бывалая женщина сказала, что обязательно надо дать, раз болен да просит; может, водка ему всегда помогает, а что коли забуянит или что, то много свидетелей, можно и связать, — сам же будет отвечать, что теперь с этим строго и прочее…
За следующие полчаса Егор Герасимович выпил без малого штофный графин водки, потом встал и, пошатываясь, вышел на крыльцо.
Набежали тучки, сеял мелкий дождь. Жаркий опустился на грязные ступени лестницы и долго сидел, склонив низко голову.
— Замочишься, ваше благородие, — приостановился перед ним старый хмельной ямщик, проходивший мимо крыльца. — Аль занедужал?
— Лошадей, — прохрипел Егор Герасимович.
— И-и, барин, раньше утра и не думай… Тебе б в тепло да в сухость, — посоветовал ямщик, перекрестил сладкий зевок и двинулся дальше.
Когда мелкие капли собрались в складках около воротника сюртука и вдруг струйкой сбежали на голую грудь, майор поежился, встал и пошел в дом.
В полутьме большой комнаты он ошибся дверью и отворил ту, за которой вечером играли. Игра шла и сейчас. Только народу стало поменьше. Метал полуседой красавец в бухарском халате из золотой парчи, переливавшейся в огне свеч.
Его руки двигались как будто небрежно, но уверенно. Еще трое сидели по сторонам стола, разложив около себя деньги. Двое стояли рядом и, видно, ставили по мелочи. В банке были крупные ассигнации и стопка червонцев.
Егор Герасимович подошел почти вплотную к столу и остановившимся, напряженным взглядом смотрел, как ложились направо и налево чистые, твердые карты. Полированные ногти банкомета, белый атлас на отворотах его рукавов, парча халата, золотые монеты, начищенная медь шандалов — все блестело и больно резало глаза. Но он упорно всматривался в этот мучительный мелькающий блеск.
Талия кончилась, выигравший подвинул к себе банк, и банкомет, обернувшись к Жаркому, любезно спросил:
— Угодно попытать счастье, милостивый государь?
Майор молчал. Банкомет вгляделся в него внимательнее.
— Угодно будет ставить? — Он сделал бровями знак соседу справа.
Не меняя выражения одеревенелого лица, Егор Герасимович, покачнувшись, сел на уступленное ему место, достал из-за пазухи бумажник, вынул ассигнацию и взял карту из колоды.
К рассвету он проиграл барину в парчовом халате тысячу сто рублей своих и сорок три тысячи казенных.
14
Проснувшись утром и узнав о том, что случилось, смотритель всполошился. Особенно обеспокоило его известие о вспоротом при всех набрюшнике с деньгами.
— Ведь он не в себе играл, — говорил он жене. — Надо по начальству донесть, — пусть разберут, верно, деньги-то казенные… Хорошо, никто не выехал еще…
— А твое какое дело? — возражала смотрительша. — Хочешь, чтоб следствие тут у нас неделю пило да ело? Дай ему первую тройку, да и пусть едет сам расхлебывать. Не маленький, чай. А коли свернул с ума, то все одно взять с него нечего.
Перед полуднем Егор Герасимович выехал из Чудова на курьерской тройке и на другой день к ночи был уже в Старосольске. Приехав прямо к генералу, поднял его с постели, доложил о проигрыше и был взят под караул. В следующее утро дом его был опечатан. Началось следствие.
От известия о случившемся весь городок пришел в движение. Толкам и пересудам не было конца.
«Казне-то убытку не станет. Как имущество его с торгов пойдет да кубышку растрясут — денег не меньше очистится», — говорили почти все знавшие майора.
Но у зависти глаза велики, и счет в чужом кармане редко бывает верен. Когда дом, обстановка и все, что нашлось к продаже, было примерно оценено и денежный капитал в железной шкатулке, найденной в спальне Жаркого, подсчитан, — набралось всего тысяч до двадцати, никак не более. Общество было разочаровано и вознегодовало пуще прежнего, как будто и впрямь ожидало, что злосчастный майор мог проиграть лишь ту сумму, которую, став арестантом, оплатит своим имуществом.
Повесть В. М. Глинки построена на материале русской истории XIX века. Высокие литературные достоинства повести в соединении с глубокими научными знаниями их автора, одного из лучших знатоков русского исторического быта XVIII–XIX веков, будут интересны современному читателю, испытывающему интерес к отечественной истории.
Исторический роман, в центре которого судьба простого русского солдата, погибшего во время пожара Зимнего дворца в 1837 г.Действие романа происходит в Зимнем дворце в Петербурге и в крепостной деревне Тульской губернии.Иванов погибает при пожаре Зимнего дворца, спасая художественные ценности. О его гибели и предыдущей службе говорят скупые строки официальных документов, ставших исходными данными для писателя, не один год собиравшего необходимые для романа материалы.
Владислав Михайлович Глинка (1903–1983) – историк, много лет проработавший в Государственном Эрмитаже, автор десятка книг научного и беллетристического содержания – пользовался в научной среде непререкаемым авторитетом как знаток русского XIX века. Он пережил блокаду Ленинграда с самого начала до самого конца, работая в это тяжелое время хранителем в Эрмитаже, фельдшером в госпитале и одновременно отвечая за сохранение коллекций ИРЛИ АН СССР («Пушкинский дом»). Рукопись «Воспоминаний о блокаде» была обнаружена наследниками В.
Повесть В. М. Глинки построена на материале русской истории первой четверти XIX века. В центре повести — простой солдат, находившийся 14 декабря 1825 года на Сенатской площади.Высокие литературные достоинства повести в соединении с глубокими научными знаниями их автора, одного из лучших знатоков русского исторического быта XVIII−XIX веков, будут интересны современному читателю, испытывающему интерес к отечественной истории.Для среднего и старшего возраста.
Жизнь известного русского художника-гравера Лаврентия Авксентьевича Серякова (1824–1881) — редкий пример упорного, всепобеждающего трудолюбия и удивительной преданности искусству.Сын крепостного крестьянина, сданного в солдаты, Серяков уже восьмилетним ребенком был зачислен на военную службу, но жестокая муштра и телесные наказания не убили в нем жажду знаний и страсть к рисованию.Побывав последовательно полковым певчим и музыкантом, учителем солдатских детей — кантонистов, военным писарем и топографом, самоучкой овладев гравированием на дереве, Серяков «чудом» попал в число учеников Академии художеств и, блестяще ее окончив, достиг в искусстве гравирования по дереву небывалых до того высот — смог воспроизводить для печати прославленные произведения живописи.Первый русский художник, получивший почетное звание академика за гравирование на дереве, Л. А. Серяков был автором многих сотен гравюр, украсивших русские художественные издания 1840–1870 годов, и подготовил ряд граверов — продолжателей своего дела.
Книга ленинградского писателя и историка рассказывает об истории создания Военной галереи Зимнего дворца, о роли, которую сыграли в политической, общественной и культурной жизни России XIX века представленные в ней люди, о влиянии многих из них на А.С.Пушкина.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.