Старосольская повесть. История унтера Иванова. Судьба дворцового гренадера - [46]
На том они и разошлись, одинаково смущенные и взволнованные.
Но горячность Александра Дмитриевича не изменила мыслей Якова и Лизаветы. Вечером, посовещавшись, они решили подойти к делу с иного конца — услать куда-нибудь дочку. Авось поручик-то без нее одумается, а потом куда и переедет.
На другой день решено было Лизавете и Насте ехать в Новгород недели на две, а то и больше, к чудотворным мощам и прочим святителям на поклон. Посчитали даже расходы, обдумали, где пристать и что с собой возьмут нужное в зимнюю дорогу.
Но случилось, что в разгар сборов Яков, спеша домой из магазина, поскользнулся на своей деревяшке, упал и сильно зашиб спину. Дошел сам кое-как, но наутро не мог разогнуться, кряхтел, лежа на печи, а Лизавета натирала его медвежьим салом с дегтем. Поездку приходилось отложить по крайности на неделю.
Между тем поручик ежедневно разговаривал подолгу с Настей, читал ей из тетрадки свои любимые, списанные туда стихи или молча наблюдал, как она шила и вязала, сам делая вид, что рисует. Он украдкой смотрел в ее бесконечно милое ему лицо, слушал голос, смех и был совершенно счастлив. Александр Дмитриевич ни словом не намекал девушке на свое объяснение с родителями. Ему представлялось, что использовать время болезни Якова для признания было бы неблагородным действием, как бы предпринятым за его спиной. Но эти мысли не мешали поручику продолжать сближаться с Настей и как бы забыть о просьбе съехать с квартиры. В оправдание он говорил себе, что только ждет случая еще раз объясниться с Яковом, убедить его и получить согласие.
А Лизавета незаметно, но внимательно следила за молодой парой. Несмотря на кажущуюся ровность и спокойствие их разговоров, она не могла не чувствовать, каким ярким пламенем горит Александр Дмитриевич. Не могла не видеть, как весело, легко и интересно с ним Насте. Недавние убежденные слова поручика о судьбе разбудили романтические представления Лизаветы. Не раз за эти дни она думала, что и вправду все как будто нечаянно, а складно вышло. Зашел полку заказать — ее увидел, потом на пироги нежданно попал, а особенно пожар этот… Так и вправду, справедливо ли разлучать суженых? Да и поручик-то такой простой да скромный, совсем не похож на многих господ, которых раньше видывала.
На третий день к вечеру, когда жена натерла Якову спину, он, перед тем как лезть на печку, мотнул головой в сторону горницы и спросил:
— Ну что? Больше ничего не сказывал?
— Нет покудова.
— А с Настей?
— И с ней, должно, речи не было… Все по-прежнему, книжки читают аль говорят про разное да смеются. Смирно так, вроде как ребята. Только светются оба, ровно свечки внутри горят…
Она помолчала, пока он влез на печь, потом добавила:
— А еще, Федрыч, я что думаю…
— Что же? — отозвался он.
— Бывало ведь, и не только что офицеры, а графы да князья на простых женивались. Может, такое…
Но Яков не дал ей кончить.
— Где бывало-то? — спросил он сурово. — Разве в сказках бабьих. — Однако, повозившись с минуту, сказал раздумчиво: — Хоть бы постарее был… А то… не обстоятельно…
В это время в передней горнице происходило следующее.
— Вот вы и хорошо ходить стали, — сказала Настенька, глядя, как Александр Дмитриевич проковылял к себе в комнату и тотчас вернулся с рисовальным альбомом и карандашом.
— Да, фельдшер вчера сказал, что через дня три и на улицу можно, — отвечал он, садясь возле нее.
— Не упадите только, глядите, как папенька, — сказала она. А сама думала в это время, останется ли он тогда жить у них или куда переедет? Но прямо спросить не решилась и повернула вопрос иначе: — Вам, что же, надо будет теперь на реку ездить? Или больше где чертят? Тут хоть дойти недалеко.
— Нет, — отвечал поручик. — Я собираюсь, Настасья Яковлевна, в Петербург ехать.
— В Петербург?! — ахнула она и, не поспев одуматься, добавила почти испуганно: — Совсем?
Да тотчас же спохватилась, смешалась и, краснея, потупилась.
От этих восклицаний лицо поручика засияло.
— Нет, — сказал он, глядя на нее пристально. — То есть не знаю еще… Это от вас зависеть будет да от Якова Федоровича… Вы двое все мое счастье будущее решите.
Он ждал ответа, но Настя молчала. Совсем потерялась, не смела даже глаз поднять.
Так и застала их вошедшая в горницу Лизавета. Настя поспешно встала и ушла, почти убежала, едва не погасив оплывшую свечу, а поручик склонился к альбому и зачертил быстро карандашом.
«Кажись, не по-детски что-то… — подумала Лизавета. — Видать, дошло-таки…»
Через полчаса Настя пересказала ей все слово в слово и расплакалась в колени мачехе. А на вопрос, люб ли ей Александр Дмитриевич, проговорила, всхлипывая: «Будто что люб… Да как вы с папенькой…»
На другое утро Вербо-Денисович отослал к своему инженер-капитану написанный в ночь рапорт об отпуске в Петербург для совета со столичными медиками и лечения сломанной ноги. Капитан приложил от себя ходатайство, обосновав его тем, что хотя поручик и не выслужил еще положенных по закону сроков для увольнения в отпуск, но к службе быть сейчас по болезни употреблен не может впредь до совершенного выздоровления. С почтой в тот же день рапорт пошел в Старосольск, оттуда в инженерную дистанцию в Новгород, и через неделю получено было согласованное с уездным начальством разрешение Александру Дмитриевичу отбыть в столицу на двадцать шесть дней. К официальной бумаге приложена была любезная записка от нового начальника уезда, просившего поручика при проезде через город заехать к нему познакомиться, так как он знает брата его — адъютанта, а недавно в Петербурге был представлен их почтенной матушке.
Повесть В. М. Глинки построена на материале русской истории XIX века. Высокие литературные достоинства повести в соединении с глубокими научными знаниями их автора, одного из лучших знатоков русского исторического быта XVIII–XIX веков, будут интересны современному читателю, испытывающему интерес к отечественной истории.
Исторический роман, в центре которого судьба простого русского солдата, погибшего во время пожара Зимнего дворца в 1837 г.Действие романа происходит в Зимнем дворце в Петербурге и в крепостной деревне Тульской губернии.Иванов погибает при пожаре Зимнего дворца, спасая художественные ценности. О его гибели и предыдущей службе говорят скупые строки официальных документов, ставших исходными данными для писателя, не один год собиравшего необходимые для романа материалы.
Владислав Михайлович Глинка (1903–1983) – историк, много лет проработавший в Государственном Эрмитаже, автор десятка книг научного и беллетристического содержания – пользовался в научной среде непререкаемым авторитетом как знаток русского XIX века. Он пережил блокаду Ленинграда с самого начала до самого конца, работая в это тяжелое время хранителем в Эрмитаже, фельдшером в госпитале и одновременно отвечая за сохранение коллекций ИРЛИ АН СССР («Пушкинский дом»). Рукопись «Воспоминаний о блокаде» была обнаружена наследниками В.
Повесть В. М. Глинки построена на материале русской истории первой четверти XIX века. В центре повести — простой солдат, находившийся 14 декабря 1825 года на Сенатской площади.Высокие литературные достоинства повести в соединении с глубокими научными знаниями их автора, одного из лучших знатоков русского исторического быта XVIII−XIX веков, будут интересны современному читателю, испытывающему интерес к отечественной истории.Для среднего и старшего возраста.
Жизнь известного русского художника-гравера Лаврентия Авксентьевича Серякова (1824–1881) — редкий пример упорного, всепобеждающего трудолюбия и удивительной преданности искусству.Сын крепостного крестьянина, сданного в солдаты, Серяков уже восьмилетним ребенком был зачислен на военную службу, но жестокая муштра и телесные наказания не убили в нем жажду знаний и страсть к рисованию.Побывав последовательно полковым певчим и музыкантом, учителем солдатских детей — кантонистов, военным писарем и топографом, самоучкой овладев гравированием на дереве, Серяков «чудом» попал в число учеников Академии художеств и, блестяще ее окончив, достиг в искусстве гравирования по дереву небывалых до того высот — смог воспроизводить для печати прославленные произведения живописи.Первый русский художник, получивший почетное звание академика за гравирование на дереве, Л. А. Серяков был автором многих сотен гравюр, украсивших русские художественные издания 1840–1870 годов, и подготовил ряд граверов — продолжателей своего дела.
Книга ленинградского писателя и историка рассказывает об истории создания Военной галереи Зимнего дворца, о роли, которую сыграли в политической, общественной и культурной жизни России XIX века представленные в ней люди, о влиянии многих из них на А.С.Пушкина.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.