Старомодная война - [3]

И, улыбаясь, он повернулся к своим соплеменникам и увидел выражение лица семидесятилетнего шамана. Его соплеменники в смущении смотрели друг на друга.

— Что-то не так? — спросил он.

— На каком языке ты говорил, Большой Буйвол?

— Ойупа. Это было прекрасно. Я сказал моему брату: «Итак, брат, навеки здравствуй и прощай».

— Это не ойупа, — сказал Бегущий Олень.

Шаман, украшенный перьями и ритуальной раскраской, покачал головой.

— Но эти слова пришли прямо из моего сердца, — сказал Большой Буйвол. — Это наиболее известная поговорка ойупа. Здравствуй и прощай. Это поэма о молодом человеке, который вернулся из-за границы, обнаружил, что его брат умер, и сказал: «Итак, брат, навеки здравствуй и прощай». «Aie atque Salle!»

Большой Буйвол неожиданно хлопнул себя по лбу и тяжело вздохнул. Он только что декламировал римского поэта Катулла. Он придумал другой конец для давно умершей Римской империи. Он опустился на колени перед шаманом.

— Спаси меня. Спаси меня! Убей во мне чуждый дух. Избавь меня от проклятия белого человека. Мне не нужно его образование. Мне не нужен его язык. Я мечтаю вернуться к языку своего народа.

Но шаман покачал головой.

— Я не могу сделать этого, — печально сказал он. — Существует только один путь избавить тебя от проклятья, но это наиболее древняя и опасная церемония, доставшаяся нам в наследство от предков.

— Я не боюсь смерти. Я уже мёртв, — сказал Большой Буйвол.

— Я боюсь, что ты умрёшь не от этого, — сказал шаман.

— Эй, дай парню то, что он хочет, — сказал Бегущий Олень. Он всегда любил Большого Буйвола и хотел помочь ему. Кроме того, нужно было принять во внимание, что телевидение, алкоголь и случайные связи заставили племя ойупа забыть свою прежнюю жизнь.

Но шаман покачал головой. Они были на священной земле, маленьком холме, который содержал в себе остатки ойупа, переселившихся в другой мир. Здесь были священные буйволиные черепа и связки сушёных грибов, пучки трав из прерии, поднесённые добрым духам предыдущими шаманами. Здесь также были кресты, потому что некоторые из ойупа были христианами. Но это всё ещё была священная земля, потому что шаман племени вступил на неё первым. По этой земле тоже прошла войной конница белого человека, сражавшаяся против других белых людей.

— Эй, шаман, почему ты качаешь головой? — спросил Маленький Лось. Он был строительным рабочим в соседнем Эниде.

— У Большого Буйвола серьёзные проблемы. Его слова — это слова человека, который лишился души своего народа. Это не первый случай. Но всё племя должно попросит духов вернуться к нему, если он хочет спастись.

— О'кей. Ты всегда можешь обратиться к духам по любому делу.

— Существуют разные духи. Есть духи крови, гнева и гордости и есть великий дух правосудия.

— Правосудия? — переспросил Маленький Лось. Он улыбался. Он никогда не слышал об этом духе и не боялся его. Кроме того, они собирались выпить пива, и кладбище на холме навевало на него тоску. Он не любил любые кладбища, особенно ночью. Большой Буйвол, который был самым сообразительным ребёнком в школе резервации, стоял на коленях, протянув руки вверх, бормоча что-то на чужом иностранном языке. Бегущий Олень нетерпеливо смотрел на Большого Буйвола, потому что он стремился в один универсальный магазин, торгующий вином, который скоро закрывался. Остальные похлопывали себя руками, потому что ночи в Оклахоме были очень холодными.

Звёзды слишком ярко светят в холодной ночи, подумал Маленький Лось. Он ненавидел звёзды. Он ненавидел всё, имеющее отношение к открытому пространству. Ом ненавидел громкие звуки. Маленький Лось любил компьютеры, комнаты с кондиционерами и людей, которые никогда не повышали голос. Бегущий Олень что-то громко говорил шаману и Большой Буйвол что-то кричал, и наконец Маленький Лось сказал:

— Шаман, молитвы произнесены, песни спеты. Пойдём. Уже поздно. И слишком холодно. Большой Буйвол всегда был отличным парнем. Одним из лучших. Дай ему освобождение. И освободи меня тоже. И дай нам покой.

— Да, — сказал Бегущий Олень.

И другие с ним согласились, так что шаман в конце концов утомлённо сказал:

— Я стар. Мне недолго осталось жить. И я не знаю, что может произойти в будущем, но у вас впереди жизнь, у всех вас.

— Эй, шаман, никто не может знать, что произойдёт. Если наша медицина так сильна, то почему мы позволили белым загнать нас на этот зловонный клочок земли. Если ты только можешь, то верни Большому Буйволу счастье, не позволяй ему снова уезжать отсюда или спиться, — так сказал Маленький Лось, но своими словами он высказал то, о чём думали все.

Старый человек медленно опустился на колени, протянул руки, повернув их ладонями вверх, и начал петь, обращаясь к земле, небу и сверкающей Вселенной, простирающейся над маленьким кладбищем на холме земли ойупа. Большой Буйвол подхватил песню на своём смешном языке.

Бегущий Олень разжёг костёр, а Маленький Лось, который органически ненавидел любые физические явления, окружавшие его, всё-таки помог ему. Шаман приложил голову к земле, затем откинулся назад и взял горсть священных грибов.

Он бросил их в костёр, костёр задымил, и они собрались вокруг маленького пламени, вдыхая священный дым, и затянули песню: старый шаман, юные храбрецы из племени ойупа и бедный Большой Буйвол на своём сумасшедшем языке.