Старк Георгий Карлович. Воспоминания о службе на крейсере «Аврора» (1903–1912 гг.). - [2]
В Порт-Саиде с нами вместе стояли японские крейсера «Нисшин» и «Касуга», строившиеся в Генуе на заводе Ансальдо для аргентинского правительства и купленные японцами. Оба были под японскими военными флагами, команда смешанная. Башенная артиллерия установлена, средняя на «Косуге» установлена, на «Нисшине» нет.
Конечно, мы могли бы их утопить, но время было мирное.
Из Суэца мы пошли в Джибути, каждый корабль отдельно, причем при каждом было по 2 или 3 миноносца.
Через два дня после прихода в Джибути мы получили телеграмму о начале военных действий.
Адмирал на «Ослябе» был в середине Красного моря. По прибытии в Джибути адмирал получил телеграмму их Петербурга, что все корабли должны вернуться в Кронштадт и там вступить в состав 2-й Тихоокеанской эскадры. Нам тогда казалось, что нужно, отказавшись от старого «Дмитрия Донского» и миноносцев, с «Ослябей», «Авророй», «Смоленском» и «Саратовом» идти на Восток и там действовать в зависимости от обстановки, но на это ни наш адмирал, ни командиры не были способны. Я их не виню, виновата была вся система флота, которая убивала во всех нас личную инициативу. В лучшем случае были хорошие моряки, но военных моряков почти не было.
Обратный наш поход представляет мало интересного. После Порт-Саида ― бухта Суда на Крите. Перед Критом потеряли один миноносец (маленький). Потом Бизерта, Кадикс, Ферроль, Шербург и Либава.
Все время перехода старались держать миноносцы при больших кораблях. На этом переходе были случаи, когда мы шли в строю, и тут-то определялось, что наш командир в строю не плавал. Он требовал, чтобы мы держались точно на курсе, несмотря на то, что мы выходили из строя.
По дороге около Ниборга получили датские газеты, из которых узнали о гибели «Петропавловска» с Макаровым.
По приходе в Кронштадт присоединились ко второй эскадре, после чего произошли большие перемены в личном составе: наш командир назначен командиром транспорта «Океан», а к нам назначен командир «Океана» капитан 1 ранга Евгений Романович Егорьев ― энергичный и знающий офицер. Старший офицер Курош получил новый строящийся миноносец, а на его место назначен капитан 2 ранга Аркадий Константинович Небольсин ― молодой блестящий офицер.
Произошли еще перемены в офицерском составе. В частности, ушел мой милый помощник Николай Николаевич Филатов. Ушёл по болезни на берег, и наконец убрали нашего экзотического доктора, кажется, в отставку.
В конце сентября в Ревеле нам был царский смотр. Крейсер «Олег» и «Изумруд» из-за полной негодности пришлось вернуть обратно в Кронштадт. Они нас нагнали на Мадагаскаре.
Наше главное ядро ― броненосцы типа «Суворов» ― были построены в России по чертежам «Цесаревича», который строился в Тулоне, но чертежи были немного изменены.
2 октября из Либавы мы тронулись в свой путь. Первый переход был до мыса Скаген. Подгрузились углем и тут же получили от транспорта «Бакан», шедшего из Архангельска, сведения, что он видел в норвежских шхерах неизвестные миноносцы.
Во время возвращения из Джибути мы получили в Шербурге телеграмму из главного морского штаба, точный текст я не помню, но смысл такой: «В немецком море остерегайтесь неприятельских миноносцев. Миноносцы небольшие. Для улучшения мореходных качеств имеют деревянные надстройки в носовой части».
От Скагена шли поэшелонно: 1. Все миноносцы с транспортами. 2. Крейсер «Дмитрий Донской», флаг адмирала Энквиста, «Аврора» и мастерская «Камчатка». 3. «Светлана» и «Жемчуг». 4. 2-й броненосный отряд: «Ослябя», флаг адмирала Фалькерзам, «Сысой Великий», «Наварин» и «Адмирал Нахимов». 5. 1-й броненосный отряд: «Суворов», флаг адмирала Рожественского, «Император Александр III», «Бородино» и «Орел». Между эшелонами около 20 миль, т. е. 2 часа хода. Объявленный ход ― 10 узлов.
В Немецком море мы встретили густой туман и держались за «Донским», как пришитые. («Донской» ― 48 оборотов, у нас 73 оборота). «Камчатка» из-за неумения держаться в строю быстро потеряла нас, вследствие чего адмиралу пришлось уменьшить ход.
Крейсер Аврора перед уходом на Дальний Восток
8 октября после 8 часов вечера мы получили телеграмму с «Камчатки», что она атакована миноносцами. Командир сейчас же высказал свое мнение, что это нервное воображение. Я лег спать. Но после полуночи был разбужен звуками боевой тревоги. Быстро одевшись, я вышел наверх. Справа от нас в расстоянии 15 кабельтовых параллельным курсом шел первый отряд. Он был весь освещён прожекторами и вел частую стрельбу. Скоро мы заметили, что стрельба направлена на нас; начались попадания, но, Слава Богу, по сигналу «Суворова» стрельба была прекращена. Всего мы были под огнем около 10 минут. Попало в нас 4 снаряда, 75 и 47 мм, материальные повреждения были ничтожны, но один 75-мм снаряд попал в каюту священника и тяжело его ранил, оторвав руку. У нас на корабле никто не верил в присутствие миноносцев, но нас все время нервировали.
Просили разрешения зайти в Шербург, чтобы сдать раненого в госпиталь, в этом нам было отказано. Перед приходом в Танжер священник скончался, и его похоронили на местном кладбище.
