Старик и мистер Смит - [2]

— Ни от кого никогда не ждал приглашения, а теперь переучиваться уже поздно.

— Вас никогда никуда не приглашали?

— Никогда. Мне возносили молитвы, меня умоляли, мне приносили жертвы, даже всесожжения — в давние времена, — но приглашений я не получал ни разу.

В этот момент внимание портье привлек еще один старик, застрявший с чемоданами меж вращающихся входных дверей. Чемоданы были преотвратные, пластмассовые. Старикашка же выглядел так: черные буйные патлы, зловеще обрамляющие лицо; физиономия разительно контрастировала с фарфоровой румяностью первого долгожителя — жуткая, вся какая-то мятая и искореженная, в глубоченных морщинах, прямо не лицо, а застывшая маска отчаяния; черные глаза, казалось, вобрали весь мрак и ужас мироздания, с подрагивающих век то и дело сбегали слезы, теряясь в бороздах пергаментных щек.

— Mon Dieu, — пробормотал портье, наблюдая за схваткой старичка с дверями. — Он старше самого Господа Бога.

— Нет, мы примерно одного возраста, — возразил Старик.

— Бертолини! Анвар! — позвал портье.

Двое привратников были так увлечены впечатляющей картиной, что лишь теперь вспомнили о своих обязанностях и стремглав бросились выручать страдальца. Чемоданы у него оказались подозрительно легкими.

Неровной походкой старикашка приблизился к стойке.

— Ну наконец-то, — недовольно пробурчал Старик.

— В каком смысле «наконец-то»? — огрызнулся вновь прибывший.

— Я тут стою, жду, болтаю о всякой ерунде. Ты же знаешь, как это меня утомляет. Откуда чемоданы?

— Украл. Ты ведь не думал, что я стану их покупать? Да и денег у меня не было.

— Ваше имя? — вмешался портье, делая вид, что разговор приятелей его совершенно не интересует.

— Смит, — быстро ответил за своего товарища Старик.

Не поднимая глаз от регистрационной книги, портье едко заметил:

— Постояльца, который регистрируется под фамилией «Смит», обычно сопровождает «миссис Смит».

Этот комментарий Старика явно озадачил, а у его напарника вызвал недовольную гримасу.

— В данном случае никакой миссис Смит нет, — промямлил Старик. — Брак, знаете ли, дело хлопотное, столько всяких сложностей, обязательств.

— Это ты виноват! Ты вообще во всем виноват! — выкрикнул мистер Смит, и влага из его глаз брызнула во все стороны — будто лошадь фыркнула. — Если б не ты, я тихо-мирно жил бы в кругу семьи и горя бы не знал!

— Ну хватит! — гаркнул на него Старик, да так свирепо и зычно, что немногочисленные постояльцы, по воле случая оказавшиеся в эту минуту неподалеку, ринулись врассыпную.

— Номера пятьсот семнадцатый и пятьсот восемнадцатый! — заорал портье что было сил, но по сравнению с величественным басом Старика его голосок прозвучал жидковато. Однако служителя это обстоятельство ничуть не обескуражило — в гостиничном бизнесе приходится обходиться тем, что есть. Тут главное — уметь закрывать глаза на кое-какие вещи, но клиента в любом случае надо видеть насквозь.

— И заберите свои деньги, пожалуйста.

— Пусть полежат у вас.

— Нет уж, лучше заберите, — проявил мужество портье. Старик отщипнул от горки несколько купюр.

— Остальное вам — за труды.

— Остальное мне? — недрогнувшим голосом переспросил служитель.

— Вам. Как вы думаете, сколько там? Просто любопытно. Портье покосился на банкноты.

— Думаю, от четырех до пяти тысяч.

— Вот как. Вы счастливы? Я ведь не знаю цены деньгам.

— Вижу, сэр. Отвечая на ваш вопрос, счастлив я или нет, скажу: не первое и не второе. Я — гостиничный работник. Если передумаете по поводу денег…

Но было поздно. Ажурная решетка лифта уже закрылась за обоими пожилыми джентльменами, их кошмарными чемоданами и двумя носильщиками, Бертолини и Анваром.

Разведенные по соседним комнатам, приятели не без труда сообразили, что можно открыть внутреннюю дверь, ведущую из одного номера в другой. В качестве чаевых Анвар и Бертолини получили от рассеянного Старика несколько древнегреческих драхм и удалились, так и не решив, нужно ли в этом случае говорить «спасибо». Долгожители обосновались в номере мистера Смита.

Водрузив один из чемоданов на столик, мистер Смит щелкнул замками и заглянул внутрь.

— Что ты там рассматриваешь? — поинтересовался Старик.

— Ничего. Я всего лишь открыл свой чемодан. Что тут необычного?

— Все. Ты отлично знаешь, что чемодан пустой. Немедленно закрой и не притрагивайся к нему больше до тех пор, пока мы отсюда не съедем. Мистер Смит подчинился, проворчав:

— Ничуть не изменился. Все командует…

— Если я что-то говорю, на то есть своя причина, — веско пояснил Старик.

— Это-то больше всего и раздражает.

— Если мы хотим, чтобы наша миссия удалась, нужно вести себя как можно естественней.

— Ага, «естественней». С нашими-то патлами и в этих хламидах?

— Возможно, в интересах дела мы будем вынуждены несколько изменить свой облик. Я заметил, что люди теперь одеваются иначе. Некоторые носят волосы длинными, как то предусмотрено природой, другие коротко стригут их, или укладывают в зверообразные прически, или намазывают жиром, превращая в подобие липких и сальных сталагмитов черного цвета.

— Ну почему обязательно черного? Я видел куда более кричащие расцветки: и желтую, и синюю, и красную, и зеленую. Надеюсь, ты не собираешься…