В неподвижном воздухе над разгромленной колонной висел удушливый смрад сгоревшего тротила, крови, фекалий и вытекающего из продырявленной цистерны бензовоза топлива. Повисшую после взрыва на доли секунды тишину разорвали вопли раненых. В замыкающем «Хамви» водитель ошалело смотрел на подрагивающие, сизые кишки сидящего рядом лейтенанта, покоящиеся у него на коленях. Сам офицер, запрокинув разможенную тремя шрапнелинами голову, бился в агонии и пускал изо рта кровавую пену. Среди искореженных машин и окровавленных тел бродил солдат с оторванной по плечо рукой и что-то сосредоточенно искал, не обращая внимания на хлещущую из раны кровь.
— Что потерял, солдат? — подскочил к нему сержант-негр, оправившийся раньше всех. Ему уже доводилось бывать в подобной переделке в Ираке.
— Руку, сэр, — парень попытался вытянуться по стойке «смирно».
— Вольно, рядовой. Джонс, Дэвис — помогите ему! Да не руку искать, идиоты! — рявкнул сержант. — Медик! Где чертов медик?!
— Убит, сэр!
— Fuck… Нас подорвали, парни. Взрывник скорее всего на том холме. Рой, Гарри, — сержант посмотрел на рядовых, с которыми ему доводилось служить ещё в Ираке и убивать повстанцев здесь, в России, — за мной, достанем ублюдка!
* * *
Михалыч не удержался и решил посмотреть поставленный им спектакль до конца и, залюбовавшись творением рук своих, едва не проморгал трёх американцев, обходящих его с фланга. Хмыкнув, он протер полой хэбшки оба мобильника, бросил их в траву и, пригнувшись, затрусил к березняку. Пробегая по прорубленной в камышах просеке, он неловко подпрыгнул и помчался дальше. За спиной уже был слышен топот откормленных американских бычков. Камыш рос сплошной стеной и морпехам пришлось выстроиться друг за другом. В их головах билась только одна мысль: «Догнать и порвать». Тонкую леску поперек тропинки и так тяжело заметить, а в пылу погони и подавно.
Меньше, чем в полуметре слева в камышах раздался хлопок, солдаты инстинктивно затормозили и пригнулись. Вышибной заряд вытолкнул тело мины-лягушки ОЗМ-72 из металлического стакана, оно прошелестело по листьям камыша, стремясь уйти вверх. Но ей это не дал сделать шнур, прикрепленный одним концом к дну стакана, другим — к чеке взрывателя, удерживающего подпружиненный боек. Шнур натянулся, выдернул чеку и боек ударил по воспламенителю. Мина зависла в воздухе перед лицами морпехов, а через мгновение превратилась в огненный шар, выбрасывая во все стороны сотни осколков, превративших троих взрослых мужчин в бесформенные груды обгорелого мяса и внутренностей, вперемежку с тлеющими обрывками амуниции и торчащими обломками костей.
Чуть поодаль поднялся с земли Михалыч. Он залег, услышав хлопок вышибного заряда, вжался в прелую листву, заранее прощаясь с жизнью. Но ему повезло — стальные цилиндрики, начинявшие мину, отбили дробь по стволам берез, несколько с воем прошли над головой, пара зарылась в землю совсем рядом.
— Отбегались, ребятки. Нечего пожилого человека по лесам-то гонять. Ноги у меня болят. Это молодежь хлебом не корми, дай побегать-пострелять. А мы уж по-стариковски воевать будем, как можем. Падляны вам придумывать. Всё от нас хоть какая польза, — пробормотал Михалыч, отряхнулся и похромал через лес.
