Стареть, не старея. О жизненной активности и старении - [71]

Исследование, проведенное среди людей в возрасте от 55 до 85 лет, показало, что большинство из них удовлетворены своими жилищными условиями и хотели бы оставаться на месте как можно дольше. Что касается будущего, высказывалось множество конкретных пожеланий. Именно здесь требуется собственная инициатива людей преклонного возраста — чтобы из-за растущих физических или финансовых проблем перед ними не­ожиданно не возникла необходимость не сегодня-завтра переселяться в другое место. Об этом задумывались лишь половина опрашиваемых.

Серая (седая) часть Нидерландов разрывается между «я должен» и «я могу это сделать». Старые люди должны начать по-другому подходить к своей жизни, и тогда возникнет новое соотношение между ответственностью самого человека — и тем, что может ему предложить социальное обслуживание.

13. Новый жизненный путь

Хотя средняя ожидаемая продолжительность жизни значительно увеличилась, наше общест­во на это пока еще не откликнулось. Было бы лучше, если бы мы организовали нашу жизнь в соответствии с большей ее продолжительностью. Это означало бы дольше работать, дольше быть социально активным и к тому же дольше наслаждаться пенсионным возрастом, чем во времена наших родителей, дедов и прадедов. Но тогда требуется изменение подхода как со стороны отдельных людей, так и со стороны всего общества: многообразие жилья, больше работы, более интенсивное изучение болезней пожилого возраста; работники социальных и медицинских учреждений должны глубже вникать в индивидуальные пожелания своих клиен­тов. Только тогда старые люди получат поддержку в стремлениях наполнить смыслом дни своей более долгой жизни.

По меньшей мере раз в год Центральное статистическое бюро публикует сообщение о том, что «выросла ожидаемая продолжительность жизни новорожденных». Эти сообщения почти не отличаются друг от друга. Жизнь то «немного увеличилась», то «увеличилась», то «значительно увеличилась», то вновь «увеличилась» или опять-таки «значительно увеличилась». Видимо, не каждый год бывают рекордные результаты.

Почти каждый раз после появления в прессе подобного сообщения мне звонят из массмедиа: «Менеер Вестендорп, что вы на это скажете?» И я отвечаю: «Тут мало что можно сказать, кроме того, что это хороший знак». «Но… — и после некоторой паузы, — это же не может так продолжаться?»

Когда пытаешься представить себе, каким будешь, ко­гда состаришься, на память сразу же приходят родители, дедушка с бабушкой, другие старые люди, которых знал в прошлом. Из их рассказов о себе, из того, что мы узнали от них, мы пытаемся представить, что значит стареть, что значит быть старым. Но тот, кто лишь смотрит в прошлое, смотрит совсем не в ту сторону. Смотреть нужно вперед.

Неужели нам ничего не дают рассказы о прошлом? И мы не можем ничего почерпнуть из общения со стариками? Конечно можем. Старые люди, их воспоминания воодушевляют, потому что они обращены не только к прошлому, но и к будущему.

75 — теперь это 65

Жизнь моих дедушек и бабушек, которые родились в Твенте около 1900 года, протекала согласно устоявшемуся обычаю: они учились в начальной школе, потом пошли работать, потом и для них наступил прекрасный вечер жизни. В округе Ахтерхук с началом промышленной революции обосновались текстильные бароны. Им нужна была дешевая рабочая сила, и они нашли ее в этих бедных местах. Хлопок везли из Америки, в Твенте из него ткали полотно и затем продавали по всему миру. Оба моих деда были ткачами, один служил у господ Йордаанов, другой — у Тен Хоопенов. И те и другие давали своим ра­бочим рабо­ту, кров и платили жалованье. О высоких госпо­дах говорили с почтением, но и немного презрительно. Заметим, что ростом ожидаемой продолжительности жизни не только высокие господа, но и рабочие обязаны были именно активности в сфере промышленности.

Семьи двух моих дедов жили вдоль одной и той же песчаной дороги. Там они и видели все, что происходило на их веку: первые автомобили, Первую мировую войну, Вторую мировую войну и рост благосостояния в 1950-х го­дах. Появились уличные фонари, телефон, телевидение. Люди тяжело работали на своих хозяев. Если все шло хорошо, это означало 25, 40, 50 лет «верной» службы, что всякий раз подтверждалось грамотами, отмечавшими юбилеи.

Один мой дед прекратил работать в 1965 году. Ему было тогда 65 лет и еще предстояло в качестве вознаграж­дения лет десять получать пенсию. В последний день ра­боты его забрала из дома машина директора — не было более высокой чести для простого рабочего, — и менеер Йорда­ан в своем кабинете вручил ему знак отличия. Уйти на покой в 65 лет — серьезная жизненная веха, настоящее счастье. Вечером устроили праздник. Я помню, на террасе полно гостей, гул голосов. По песчаной улице промаршировал при полном параде местный духовой оркестр. Под звуки марша началась жизнь моего деда на пенсии. Семья его жила очень скромно. Как все ткачи, они имели небольшой участок земли и немного мелкого скота на основные нужды. Скопить денег на старость то­гда было нельзя. Но, в отличие от своих родителей, они не жили в бедности и ни от кого не зависели. И дед и бабушка были обеспечены по закону о базовой пенсии (AOW).