Стареть, не старея. О жизненной активности и старении - [61]

Ощущение благополучия мы замеряли, предложив всем участникам, чтобы они оценили качество своей жизни по десятибалльной шкале. Среднее значение было равно 8. Некоторые участники оценивали качество своей жизни на 1, то есть как очень плохое, однако им противостояло большое число участников, оценивавших ка­чество своей жизни на 10. Для большинства участников хорошее самочувствие более или менее означало благополучную старость. Важно было не только то, что ты сумел так или иначе приспособиться к своему возрасту. Существенны были и другие вещи: например, социальные контакты, стремление ценить свои достижения, а не сетовать на утраты.

Поразительно то, что ощущение благополучия могло быть прочно связано с более ранними жизненными впечатлениями или же с упованиями на будущую жизнь после смерти. Так, восьмидесятипятилетний вдовец после шестидесяти двух лет супружеской жизни сказал: «Я благодарю Бога, что уже недолго осталось ждать, до того как я снова смогу увидеть свою жену!» Несмотря на эту потерю, несмотря на переезд, связанные с этим волнения и ухудшение здоровья, его не покидало ощущение благополучия. Он был бесконечно благодарен за счастли­вые годы, которые смог прожить со своей женой, и надеялся вновь соединиться с ней после смерти.

Восьмидесятипятилетняя вдова сравнила свое нынеш­нее положение с травмирующим периодом, пережитым в юности. Страх и беспомощность как следствие инцеста с собственным отцом легли тяжким грузом на ее детские годы. За этим ужасным периодом последовал счастливый брак, который она вспоминала с глубоким удовлетворением. Всю жизнь она поддерживала контакты с родственниками и друзьями. Теперь, будучи в преклонном возрасте, она испытывала радость от привязанности детей и внуков и была вполне счастлива. Ее нынешнее ощущение благополучия было неразрывно связано с воспоминаниями о счастливых годах супружества, что дало ей возможность преодолеть тягостные воспоминания детст­ва. Физические ограничения не имели для нее сущест­венного значения.

Если «благополучную старость» определять как состоя­ние оптимальной работы организма в плане физическом, ментальном и социальном, то среди людей в возрасте 85 лет, участвовавших в лейденском эксперименте, этому критерию будет соответствовать не более 10 %. Пол, семейное положение, доход, образование вряд ли влияют на результат. Согласно определению ВОЗ, лишь незначительная часть людей в преклонном возрасте может считаться «благополучной», а среди обитателей домов престаре­лых и квартир с уходом этот процент еще меньше. Картина, конечно, далеко не радостная. Но нас, как исследователей, едва ли удивили подобные результаты, так как нам было известно, что старые люди страдают от различ­ных хронических болезней и нарушений. Мы были приятно удивлены тем, что половина участников наших исследований оценивают свое состояние как хорошее или очень хорошее. Таков уже упоминавшийся нами disability-paradox, парадокс инвалидности: человек хорошо себя чувствует, несмотря на то что другие считают его больным и немощным. При углубленных опросах собственная позитивная оценка своего состояния здоровья, с учетом имеющихся болезней, была еще более поразительной: 22 из 27 участников определяли самих себя, отдельно или совместно с другими, как вполне благополучных и довольных жизнью.

В дальнейших исследованиях мы прежде всего хотели понять, почему люди преклонного возраста, которые по определению ВОЗ не были благополучными в старости, оценивали свою старость как вполне благополучную. Прежде всего нам было важно обозначить различие между независимой жизнью и жизнью с ограничениями. Те или иные участники-инвалиды отмечали, что в состоянии сами полностью справляться со своими обязанностями. Хотя им приходилось затрачивать немало усилий или даже требовалось прибегать к оплачиваемой помощи, дела это не меняло. Кто-то в повседневных делах зависел от других скорее в результате привычного распре­деления ролей, нежели из-за физических или ментальных недугов. Например, мужчин, живущих самостоятельно, часто делало «инвалидами» неумение заниматься домашним хозяйством. А вдовы нередко были «зависимы», потому что умерший супруг раньше «для них всегда все устраивал». И наконец, в преодолении трудностей каждодневной жизни играли роль непосредственные жизненные удобства: нужно ли было подниматься по лестнице, был ли в доме лифт, можно ли было сделать необходимые покупки поблизости? Препятствия подобного рода ставили некоторых участников в зависимость от посторонней помощи.

Нужно отметить, что некоторые дементные участники чувствовали себя вполне хорошо и в повседневной жизни, благодаря помощи и присмотру, почти не испытывали затруднений из-за расстройства памяти. Многие старые люди не делали явных различий между своими физическими и умственными возможностями и ограничениями. Важны и тело, и дух, но лишь постольку, поскольку они нужны, чтобы быть в состоянии сохранять активность на желаемом социальном уровне. Физические и умственные ограничения воспринимались как неизбежные возрастные потери. Более проблематичным чаще было обратное: престарелые люди, физически и умственно находившиеся в хорошем состоянии, чувствовали себя несчастными из-за конфликтов в непосредственном окружении. Контакты с друзьями и близкими старые люди считали своей заслугой, наградой за свой прежний социальный вклад в качестве родителя, члена семьи, друга, соседа или коллеги. Качество контактов было для них важнее, чем их количество, точно так же как многие существующие контакты не могли перевесить один утраченный.