Старец Силуан Афонский - [140]

При этом он сделал руками движение, как бы собирал снопы на поле, и слезы текли из очей его.

После того не стал я больше останавливать молитвы за умерших, и слезы вернулись ко мне, и много рыдал я, молясь за них.

* * *

Жизнь свою я провел в добре и во грехах, и узнал за шестьдесят лет, какую силу имеет привычка. И душа и ум могут приобрести привычку. И к чему привыкнет человек, то и делает. Если привыкнет ко греху, то так и будет постоянно тянуть ко греху, и бесы в том помогают; а если привыкнет к добру, то Бог ему в том содействует Своею благодатью.

Так если привыкнешь постоянно молиться, любить ближнего и плакать в молитве за весь мир, то так и будет влечься душа к молитве, слезам и любви. И если привыкнешь давать милостыню, быть послушливым, откровенным на исповеди духовному отцу, то так и будешь всегда делать, и в этом найдешь ты покой в Боге.

* * *

Душа, которая любит осуждать людей, или непослушлива, или невоздержна, или оставила покаяние — не может избавиться от бесовских козней и освободиться от плохих помыслов; но если плачет о грехах своих и любит брата, то Господь дает ей слезы за весь мир.

«О, Господи, дай мне слезы, чтобы плакала душа моя от любви к брату день и ночь».

И вот, Бог слушает молитву, и дает душе великие слезы.

Любит Господь наш, когда мы в молитве за людей проливаем слезы от любви, и милостиво слушает нас.

* * *

Шел я однажды полем из Устижорского лагеря, где летом стоял наш саперный батальон, в село Колпино, чтобы там сдать на почту деньги, которые я хотел послать на Святую Гору; по дороге прямо на меня бежала бешеная собака, и когда она совсем приблизилась ко мне, я только сказал: «Господи, помилуй», и с этим словом какая-то сила отбросила собаку в сторону, словно она наткнулась на что-то, и, обежав меня стороной, направилась в Колпино. Там она многих искусала, и много вреда причинила людям и скоту.

С этого раза я познал, как близок Господь к грешному человеку, и как скоро он слушает его молитвы.

* * *

Один раз без нужды я убил муху, и она бедная ползла по земле больная с выпавшими внутренностями, и трое суток я плакал за свою жестокость к твари, и до сих пор все помню этот случай.

Как-то у меня в магазине на портарейке (балконе) завелись летучие мыши, и я облил их кипятком, и снова много пролил слез из-за этого, и с тех пор никогда не обижаю я тварь.

Однажды, идя в Старый (Нагорный) Русик из Монастыря, я увидел на дороге убитую змию, порезанную на куски, и каждый кусок ее судорожно бился, и стало мне жалко всю тварь, и всякое творение страдающее, и я много рыдал пред Богом.

Дух Божий учит душу любить все живое, так что и зеленого листа на дереве она не хочет повредить, и цветка полевого не хочет потоптать. Так Дух Божий научает любви ко всем, и душа сострадает всякому существу, любит даже врагов и жалеет даже бесов, что они отпали от добра.

Потому Господь и заповедал нам любить врагов, и Дух Божий дает силу любить их. И если мы немощны и нет в нас любви, то будем горячо просить Господа, и Его Пречистую Матерь, и всех святых, и во всем поможет нам Господь, Который так много нас любит; и когда коснется Он души и тела, то все в нас изменяется, и бывает великая радость в душе, что она знает своего Творца и Его непостижимое милосердие.

* * *

Есть люди, которые привязываются к животным, и гладят их, и ласкают, и разговаривают с ними, и оставили они любовь Божию, и через то теряется любовь между братьями, за которую умер Христос в великих страданиях. Неразумно так делать. Животному и скотине дай пищу и не бей их, в этом милость к ним человека, но привязываться, любить, гладить и разговаривать — есть неразумие души.

Душа, познавшая Господа, всегда в любви и страхе предстоит Ему, и как возможно при этом любить, и гладить, и говорить со скотом, с кошками, собаками? Это значит, что забыл человек заповедь Христову любить Бога всем сердцем, всей душою, всем помышлением.

Звери, скотина и всякое животное — есть земля, а мы не должны умом привязываться к земле, но всею силою ума любить Господа, Его Пречистую Матерь, нашу Заступницу, Святых, благоговеть пред ними; они молятся за нас и печальны бывают, когда мы пренебрегаем заповедью Божию.

* * *

Однажды мне пришел помысл купить свежей рыбы. Денег своих у меня не было, но были монастырские, и я мог бы купить, но не хотел нарушать порядок своей жизни. Помысл, однако, меня увлек, и дошло до того, что и в церкви, на литургии, и там рыба на уме. Тогда понял я, что это от врага, и познал милостью Божиею, что благодать помогает мало кушать, а бес толкает на многоядение и услаждение пищею.

Три дня мучился я от этого помысла и едва отбился молитвою и слезами. Так трудно бороться даже с такими малыми помыслами.

А на метохе было со мною так: поем досыта, а через два часа могу опять есть столько же. Я стал себя взвешивать на весах, и что же, — в три дня я прибавил 3 ока (4 кило). И понял я, что это искушение, ибо мы, монахи, должны иссушить свое тело, чтобы в нем не было никаких движений, которые мешают молитве. Сытое тело мешает чисто молиться, и Дух Божий не приходит в насыщенное чрево. Впрочем надо знать меру поста, чтобы не ослабеть безвременно, и тогда не сможешь нести послушание. Знал я одного послушника, который иссушил себя постом, но ослабел и помер преждевременно.