Старая записная книжка. Часть 2 - [56]

Savemake Forest (графа Брюса). 17 октября 1838. Сегодня в шесть часов утра разбудили меня, в 7 без четверти был я уже в Picadilly за свои пекадилии, то есть за грехи свои, и в 7 сидел в дилижансе, взяв за 30 шиллингов (да два шиллинга на водку кучеру) место внутри до Marlborough. 75 милей с лишком мы ехали славно и прежде трех часов пополудни были на месте. Я остался, а дилижанс пошел в Bath, еще около 3-х миль. Часть дороги, но весьма малую, можно проехать и по железной дороге railway. Мы ехали просто. Сторона прекрасная. Все обработано, лесисто, довольно холмисто и обстроено красивыми городками и дачами.

В Мальбурге меня выбрили. У английских брадобреев рука очень тяжела, даже когда и намыливают они, то голову шатают. Порядочные люди сами бреются, следовательно, не на ком хорошо выучиться. Сел я в poste chaise, – весьма порядочная, довольно низкая двуместная карета, желтой краской выкрашенная, пара хороших лошадей, почтальон, род жокея в синей куртке, верхом – 5 миль – 7 1/2 шиллингов прогонов, и еще два шиллинга на водку.

Вообще считают, что пара лошадей по два шиллинга на милю, со всеми шоссе-платами и прочим, и отправился я в Savernake forest, то есть назад из Мальбурга. Недалеко от города въезжают в лес, то есть парк, мир зеленый. В здешних рощах то хорошо, что они леса и луга вместе, а что луга эти лучше наших лучших газонов. Местоположение дома и самый дом совершенно сельский: уединение, другого строения не видишь. У крыльца сказали мне, что хозяин вышел, то есть, что нет его at home. В эту же минуту подъехала ко мне дама верхом, сказала, что граф Брюс сейчас возвратится, и предложила мне ехать верхом. Но я не англичанин и не София Николаевна (Карамзина) и не хотел быть aussitot pris, aussitot pendu (сразу повешенным, как только попал в плен), и отказался. Это была мачеха Брюса, вторая жена отца его лорда Ailsbury, молодая женщина и славящаяся здесь красотой.

Здешнее общество составляют леди Пемброк с сыном и дочерью красавицей, какой-то моряк с дочерью и, кажется, женой, хозяева Брюсы и я. Леди Брюс очень похорошела, посветлела и поздоровела после Киссингена.

Дом небольшой, но уютный и красиво отделан.

Здесь многие издерживают до 2, 3 тысяч и более фунтов стерлингов на охоту. Многие имеют две, три охоты. Одна охота на паях, один содержит, а другие столько-то ежегодно вносят. Потом держат еще охоту с кем-нибудь сам-друг, сам-третей, и еще третью маленькую про себя, для дней не назначенных; ибо здесь все расчислено, напечатано. На все есть хартия. Охота регулярная начинается с 1-го ноября. До того ездят на охоту incognito, а с 1-го ноября в красном кафтане.

18-го октября. В 10 часов утра собрались завтракать. Чай, кофе, котлеты, раки, знакомые остатки вчерашнего обеда, варение. Следовательно, Кривцов прав. После собрались в гостиную. Здесь не замок и нет библиотеки, в которой обыкновенно сборное утреннее место. Лондонские журналы, рисунки заняли некоторое время. Впрочем, я думаю, мое присутствие несколько расстраивало обыкновенный порядок, ибо Брюсы и Пемброки с Воронцовской, то есть русской кровью, – уж не англичане, и, вероятно, немного чинятся для гостей.

Пошли гулять пешком по парку. Лес кругом на многие мили, лужайки с группами деревьев и только. Однообразно, но берет свежестью, зеленью и английской физиономией. Луга здесь весь год зелены, и зимой зелень еще лучше. Во втором часу другой завтрак, Lunch, всякая всячина. После коляска, верховые лошади, кому что угодно и прогулка по парку.

К прогулке приехала вчерашняя моя знакомка, леди Ailsbury, и очень хороша! Такие белокурые локоны, глаза темные, что то великой княгини. Брюс – полковник и готовится показывать свой полк, съехались его офицеры и оловянными солдатиками учатся они, как маневрировать и командовать.

Леди Пемброк, дочь Воронцова, из русской литературы только и знает что: О ты, что в горести напрасно… Добрая, приветливая женщина, нежная мать. В лице есть что-то Полянской, но чище и пристойнее. Леди Гейтсбюри, что была в Петербурге, занимается и русской литературой и получает из России книги и музыку.

19-е. Tottenham Park, местопребывание маркиза Ailsbury. Little Cottage Hall, – генерала Popham. Walter Scott говорит об этом замке и рассказывает историю перехода его во владение фамилии Popham в примечании X к поэме Rokeby.

В портретной зале портрет беззаконного судьи, в красном костюме, лицо плутовское. Леди Craven, бывшая актриса, с дочерью Miss Louis, молодой Shelburne, старший сын маркизы Lausdown. Herbert – сын lady Pembroke-Воронцовой, а Пемброк – сын первого брака.

Сегодня Herbert пел Талисман, вывезенный сюда и на английские буквы переложенный леди Гейтсбюри. Он и не знал, что поет про волшебницу тетку, которую сюда на днях ожидают с мужем и графиней Жуазель (Choiseul). Леди Пемброк, уговаривая меня погостить подолее и приехать к ней, прельщает все братом. Особенно его одолжила бы она встречей со мной. Не знаю почему, но я уверен, что он меня терпеть не может…

Я крепко обидел сегодня моего Брюса, сказав, что дом отца его вчерне не стоил бы на континенте более 500 или 600 000 франков, но уже право не более миллиона, а между тем он расстроил дела старика, имеющего миллион дохода. Понять этого не могу. Впрочем, ничто ему, зачем не повез он меня сегодня обедать к мачехе своей, при которой я еще разглядел и падчерицу. А здесь в маленьком обществе вечер был довольно скучен.