Старая записная книжка. Часть 2 - [49]

Книжка 10. (1834–1835)

13 июля 1834.

Первая мысль о путешествии. Письмо из Москвы. Возвратился я из Таиц.

11 августа. Выехали из Петербурга.

12-го. Из Кронштадта, в 6 часов утра.

27-го. Приехали в Ганау.

Октябрь 18. Выехали из Ганау после обеда, приехали в 9-м часу ночевать в Ашафенбург. Строго требовали паспорта и едва согласились дать нам доехать до трактира и там получить его. Ехав от Ашафенбурга, видели в лесах снег.

Октябрь 19. Приехали в Вюрцбург в 1-м часу ночи. Все с горы на гору. Живописно для глаз, но не живоходно с немецкими лошадьми. Здесь сторона бесплоднее. Города и селения не так теснятся по дороге, как по ту сторону. Городской замок на Майне…

Вюрцбург прекрасный город. Сад, площадь, замок, церковь близ замка полна была народом и нарядными красавицами. От праздничного утра большое движение на улицах, все из церкви или в церковь, и в полчаса времени увидел я, может быть, половину городского населения. Крепость на высоте.

Октябрь 21. Приехали ночевать в Нердлинген. Дорога все гориста, но менее, особенно последняя половина. Города очень хороши. Народ везде приветливый. Огромные прически женщин…

Октябрь 22. Выехали из Нердлингена. В Donauworth познакомился я с Дунаем, довольно скромным в здешнем месте.

Октябрь 23. Всю ночь протащились и приехали в Мюнхен в 5 часов утра.

Вдовствующая курфюрстина Баварская разбогатела поставками, откупами. После Ганауского сражения поскакала она в армию и начала свои обороты. Она, сказывают, сама о том говорит охотно.

У короля собрание портретов современных и полюбившихся ему красавиц. Кто бы ни понравился ему, он выпросит позволение велеть списать портрет и внесет в свой тайный музей. Доныне их 16. Наша Криднерша тут, а в почине его итальянская Эгерия, к которой он так часто уклоняется для свидания из Баварии. В потомстве он таким образом прослывет Соломоном, если по портретам будут судить о подлинниках. Сказывают, один прусский кронпринц видел этот платонико-созерцательный сераль.

Принц Карл женат на актрисе.

Ноябрь 1. Выехали из Мюнхена в 12 часов перед обедом.

Ноябрь 2. Приехали в Инсбрук. С горы на гору. Везде шумят ключи и потоки. Царство сосны. На равнинах снег. Австрийская граница. Приставы очень вежливы.

Ноябрь 3. Выехали из Инсбрука. Приехали в Штейнах и остались ночевать, чтобы ночь не застала нас в Бреннере. На первой станции до Шенберга увидели мы горную красавицу во всем блеске. Снежные горы, которые торчат в небесах под облаками, удивительное зрелище. Дорога над пропастью. Хаос в первые дни создания. Солнце и лед. Тьма и свет. Необузданные потоки и громады камней. Рука человечества еще не раздвинула горы.

Когда мы совершили свое облачное путешествие, Наденька сказала: «Четвертинские, может быть, видят нас теперь, если смотрят на небо».

В Штейнахе довольно хороший трактир. Церковь, расписанная доморощенным живописцем, кажется, Кнофелем, здесь рожденным и жившим в Милане. В церкви есть памятник ему.

В Инсбруке видел я в церкви памятник Андрея Гофера, австрийско-тирольского Вильгельма Теля, который, впрочем, вероятно, не вдохнул бы трагедии Шиллеру.

Инсбрук – хорошо обстроенный городок. Улица, где «Золотое Солнце», в котором мы остановились, широкая, с широкими гранитными тротуарами. Вообще все дома расписаны снаружи: Рафаэлевы ложи на медные деньги.

В Штейнахе рабочий народ в трактире после ужина молился в чулане на коленях, громко произнося молитвы. Вообще везде католическая набожность уже несколько итальянская. И другая примера итальянского соседства: в трактирной избе большая плита мраморная, вставленная в стол.

Все путешественники рассказывают про тирольские песни, коими оглашена горная атмосфера; я ни одной еще не слыхал. Может быть, оттого, что ноябрь на дворе, или на горе, оттого нет и красивости нарядов, о коих также много говорят. Заметил я только у женщин огромные турнюры, которые за пояс (facon de parler – как говорится) заткнули бы турнюры наших петербургских щеголих. После обеда заходящее солнце задергивало золотым прозрачным покровом ущелья гор и отсвечивалось на посеребренных вершинах сосен, слегка осыпанных снегом. Слияние золотого пара с серебряным паром.

Ноябрь 4. Проехали весь день и всю ночь обнадеженные и прельщенные светлой и теплой итальянской ночью. За Бреннером нашли мы солнце и что-то весеннее в воздухе, точно весеннее, ибо вышли мы из зимы.

Ноябрь 5. Приехали в Триент: Италия! То есть холодные комнаты, дымящиеся камины и кислый хлеб.

Верона. Амфитеатр: сильнейшее впечатление всего путешествия. Посреди амфитеатра – Подновинский балаган. В Италии постыдное пренебрежение памятников, коими между тем она живет и показывает прохожим, как нищие – увечья свои, чтобы вымолить грош.

Ноябрь 10 – 25. Флоренция.

Концерт полуартистов, полуаматеров. Пела Каталани арию свою Portugalo. Есть еще отголоски старины, но уже не то. Бал у английского священника. Познакомился тут с английским майором под-тюремщиком Наполеона при Гудсон-Лове. Физические подробности о Наполеоне.

Бал у князя Монфора. Графиня Липона. Вероятно, издаст со временем свои записки или свои бумаги, чтобы оправдать короля, козла отпущения этой эпохи. В одной книге говорится, что она хотела отравить брата и надеть императорский венец на мужа. Говорила о привязанности и благодарности к русским.