Старая записная книжка. Часть 2 - [25]

Об этой книге объявлено в «J. des Debats» 18-го июня 1826. Надобно ее выписать! Эта забавная насмешка. Наши не боятся подобных очных ставок с самим собою. Semper idem – их девиз; их ничтожество всегда одно и то же.

* * *

Вот что пишу сегодня к Николаю Муханову о смерти графа Григория Владимировича Орлова.

В нем была европейская благонамеренность в уме и обращении. Пожалуй, говори, что не он писал свои книги.

Спасибо ему и за то, что русский граф и русский барин нескольких тысяч душ, искал он отличия авторского и, следовательно, признавал его в душе; а большая часть наших баричей презирает ум и чванится презрением своим. Лучше же быть Чупятовым в каталоге, чем в списке государственных вельмож и кавалеров…

Орлов за деньги покупал звание автора. Право, честнее быть в его коже, чем в другой. Кто-то сказал, что лицемерие это дань, которую порок платит добродетели. Лицемерие графа Орлова было данью, которую тщеславие, знающее себе цену, платило уму. Впрочем, перевод басней Крылова есть его творение. В этом предприятии есть ум и чувство, и патриотизм, и европейская замашка.

* * *

«Император Александр переходил от увлечения к увлечению и от культа к культу. С 1803 по 1807 годы у него был культ Екатерины и ее образа правления, отвергнутого Павлом I; с 1807 по 1811 год у него был культ Наполеона, его славы, его завоевательных идей; с 1812 по 1815 год у него, совместно с испанскими кортесами, немецкими студентами, польскими сеймами и французскими конституционалистами, был культ либеральных принципов, как это подтверждают его прокламации к народам; с 1815 по 1825 год у него был культ власти и Священного союза» (le Courier Francois 25 Decembre 1825).

С некоторыми исправлениями и прибавлениями сие разделение было бы довольно верно. В этой же статье приписывают энтузиастическое расположение Александра родовому расположению в отрасли Голстейн-Готторпской.

* * *

В Morning-Post уверяют, что Александр умер насильственной смертью, и к этой сказке припутывают и цесаревича, и прогулку по Азовскому морю, и проч. и проч.

В Morning Chronicle сказано: «Мы слышали несколько времени тому назад, что рассудок императора Александра был поврежден, но не могли удостовериться в истине этого слуха».

* * *

9 июля

Смешно читать глупости, коими наполнены французские ведомости, современные смерти государя.

* * *

10 июля

Сегодня писал А. Тургеневу о его печали: «Такое несчастье ассигнации. Они имеют ход дома, но за границей теряют всю свою цену и делаются белой бумагой… Жизнь может принести вам еще несколько вкусных плодов. Плодов волшебных ждать уже нечего. Драконы существенности поели все гесперидские яблоки нашей старины, и мы остаемся при одном яблоке, начатом Евой, и которого по сию пору не переварил еще желудок человеческого рода. Мы все изгнанники и на родине. Кто из нас более или менее не пария! А лучше же быть парией под солнцем, чем под дождем и снегом».

* * *

13 июня

Сюлли говорил: «Пашня и пастбище – два сосца государства».

В царствование Людовика XI святой Франсуа де Поль вывез из Италии новый вид груши, которую король из уважения к святости его назвал именем: «bon chretien» – добрый христианин. Генрих IV ревностно покровительствовал успехи земледелия и садоводства. Как наш Петр, он имел на все время. Мы не только покоимся под сенью славы, им насажденной в России, но и под тенью деревьев, насажденных им. Новая, то есть настоящая Россия, есть точно творение его мысли всеобъявшей. Царствование Екатерины способствовало созреванию. Другие царствования ничего не насадили, а разве только простригли чащу. Иное очистили, но зато и многое погубили и извели самые соки. Теперь во многом нужен новый Петр, то есть новый зиждитель. После Екатерины след был еще горячий: теперь остыл.

Генрих, желая основать благоденствие на земледелии, предписывал Сюлли оказывать небрежение к дворянам, приезжавшим в Париж, чтобы величаться своей роскошью. Он хотел, чтобы они жили по своим поместьям и занимались ими. «Счастлив, – говаривал он, – кто имеет 10 000 ливров годового дохода и никогда не видал короля!»

* * *

Ньютон родился в самый год кончины Галилея, достойный наместник вакантного места! Не родится ли и у нас тот, который в мире литературном заместит Галилея нашей словесности и истории?

* * *

В Journal des Debats 25 июня есть манифест государя о смертной казни в княжестве Финляндском. В переводе он очень не ясен. – Сыскать его в подлиннике.

Существо его в том, что смертная казнь, видимо, расточаемая уголовным уложением Финляндским, будет в случаях, не касающихся до преступлений государственных, оскорблений величества, применяема в ссылку в Сибирь на каторжные работы, но редакция очень многоречива и запутана.

Во французском переводе сказано: «un criminel du genre masculin». Что это за грамматический преступник? Опечатка ли это, вместо du sexe masculin, или просто глупость? Вообще у нас все официальные бумаги и акты худо переводятся, зато, правда, почти все и худо пишутся. Ссылка в Сибирь не нарушает ли прав финляндцев? В польской конституции именно отъемлется навсегда кара высылки, de l'exportation, и верно тут подразумевалась Сибирь. Если ссылка в Сибирь не нарушение политических прав Финляндского княжества, то к чему и манифест? И без него знают, что государь имеет право помилования и облегчения, если, впрочем, вечная каторга в Сибири похожа на облегчение? Может быть, это предисловие к последствиям Верховного суда и роль повещения, что государь не почитает себя вправе миловать тех, которых преступление «настолько серьезно, что могло бы нарушить спокойствие и безопасность государства, компрометировать общественный порядок, прочность трона и наносило бы оскорбление его величеству».