Старая шкатулка - [18]

– Хотя рисунок был у меня в руках, – проговорил Шоуба через силу, – я все-таки сомневался в существовании старухи с драгоценностями и сказал об этом Дроганову. Он ответил, что, мол, поезжай в Сухуми, разузнай, правда ли это, а потом уж решай, как быть дальше… В Сухуми, – Шоуба на мгновение умолк и посмотрел на меня беспомощными глазами, – я нашел… Валеру Хатуа, рассказал ему все и показал рисунок. Валера вытаращил глаза и обещал узнать, так ли это. Через день нашел меня и сказал, что такая старуха на самом деле существует, но есть ли у нее драгоценности, не знает… Мы разработали… план – решили установить, есть ли люди, которые знают о старухе и ее драгоценностях, и наткнулись на одного врача…

– Ганиева, – невольно вырвалось у меня.

Шоуба вновь беспомощно улыбнулся:

– Да, Ганиева Игоря Филипповича… Вы все, конечно, знаете, так зачем выпытываете?

– Продолжай.

– У Валеры талант быстро находить общий язык с людьми, и Ганиева он обхаживал недолго. А потом так получилось, что мы пригласили его в ресторан. Врач оказался разговорчивым и за рюмкой водки признался, что у старухи хранится шкатулка с драгоценностями… О рисунке мы, конечно, не говорили, иначе он мог докумекать, кто мы такие.

– С какой стати Ганиев так разоткровенничался? – Я не смог скрыть удивления.

Шоуба же не сумел сдержать улыбки;

– Валера ведь хохмач, и представился, что мы – работники нашего музея. Сказал, что музей за такие драгоценности отвалит кучу денег, что нахождение их в частных руках – грех великий, и все такое прочее… И назвал такую сумму, что у меня потемнело в глазах, а Ганиев чуть слюну не стал пускать…

Я сделал усилие, чтобы не засмеяться: наконец-то понял суть и помыслы Ганиева – перед ним забрезжила надежда стать совладельцем большой суммы. Лозинская, продав государству драгоценности, уже не могла унести их в могилу, и деньги достались бы ему, Ганиеву.

– Но она – крепкий орешек, – предостерег нас Ганиев. Валера ответил, мол, сделает так, что она сама принесет драгоценности в музей. Он, дескать, через неделю заявится в гости к старухе вместе с экспертом-ювелиром, который оценит вещи и составит бумагу. Врач пообещал не говорить старухе ничего, и на этом мы разошлись… Закурить можно? – неожиданно спросил Шоуба.

– Пожалуйста. – Я пододвинул пачку сигарет и зажигалку.

Шоуба осторожно вынул сигарету, щелкнул зажигалкой, прикурил.

Затем медленно, без стука, опустил зажигалку на стол и, отгоняя дым рукой, вновь изобразил на лице улыбку, означающую, наверное, что наше примирение состоялось:

– Мы с Валерой убедились, что у старухи на самом деле имеются ценные вещички и есть чем поживиться, и решили ее обокрасть, Валера проник к ней на квартиру днем. Я стоял на стреме. Через полчаса он вышел. Увидев меня, плюнул и пошел по улице. Я догнал его. «Зачем я рисковал? – спросил он. – Там, кроме пыли и мышей, ничего нет». «А ты везде пошурудил?» Он посмотрел на меня, как на идиота, снова плюнул и ответил; «Не первый раз, знаю, как делается». Мы разошлись, а через три дня Валера сам прибежал ко мне; «Старуху кто-то убил!» – «Откуда известно?» – «Да весь город говорит… Ты что, глухой?» А потом предупредил; «Смотри, никому не проговорись, а то могут подумать, что я убил старуху. Нужна она мне сто лет…»

Рассказ Шоубы был настолько неожидан, что я растерялся. Услышав начало, предвкушал победу, но конец сбил с панталыку. Рушилось здание, которое возводил с таким трудом.

– Значит, Хатуа не убивал старуху и ничего из ее квартиры не брал?

– Нет, могу поклясться. – Шоуба коснулся рукой левой стороны груди. – Когда Валера проник в квартиру, старухи не было. Она куда-то ходила, я даже проводил ее взглядом. После этого Валера и двинул туда… И он ничего не взял, иначе я бы увидел. Так что до сих пор не знаю, были ли у старухи драгоценности, – сделал свое заключение Шоуба.

– Дальше? – спросил я машинально.

– Я поехал в Краснодар и сказал Дроганову, что ничего не вышло, – Шоуба опустил голову, немного помолчал. – Он не поверил, стал кричать и махать кулаками. Я не выдержал, дал ему по морде, сам получил…

– Между вами была драка?

– Да, – подтвердил Шоуба. – У Дроганова, – он немного помялся. – Маховик оказался – будь здоров… Он так изукрасил мою физию, что несколько дней я не выходил из общежития, а об институте и говорить нечего… С тех пор его не видел, а потом узнал, что в Краснодар приехали вы… Дроганов прибежал ко мне с этой вестью. Он был сам не свой и хныкал, что влип в историю с географией – от Полины узнал, что старуха убита. «Чего ты боишься?» – спросил его. «Как – чего? – взвился он. – Я с тобой пошутил, а ты убил ее, старуху эту… Зачем?» Я ответил, что не убивал ее. «Ври больше, – кричал Дроганов, – я так и поверил! Учти, если возьмутся за меня, сразу все выложу: скрывать мне нечего. А то могут подумать, что я все и организовал. А ты знаешь, что за это светит?..» Я не стал его разубеждать. Понял, он сдуру ляп нет такое, что потом не расхлебаешь, и все будут думать: убийство старухи – наших, моих и Валеры, рук дело… И вы так думаете, верно?

Наши взгляды встретились, но я ничего не ответил.