Становление - [35]

— Краги знают, что вы очень дорожите своим стадом. Там, где боски, там и вы. И они знают, что вы никогда не погоните стадо в такое место, где боскам угрожает опасность. Значит, нужно сделать так, чтобы они искали вас в другом месте. Песок или камни скроют следы животных. Это неприятно, я знаю. Но другого выхода нет. Если уходить глубже в лес, опасность удвоится. Появятся дикие звери.

— Твои советы или окончательно погубят племя, или спасут его остатки, — ответил вождь, удручённо качая головой.

— Скажи, Чин, а ваши боски быстро бегают?

— Они очень большие, — покачал головой старик. — Медленно разогнавшись, они начинают свой бег по прямой, следуя за вожаком. Это самый большой бык в стаде. Следом за ним идут взрослые самцы. Коровы и телята бегут в середине стада. Молодые бычки бегут по краям и в конце стада, оберегая коров. Заставить вожака повернуть очень сложно.

— А что может заставить босков бежать?

— Только большой пожар или нападение диких таргов, — покачал головой Чин.

— Тарги? Что это за животные? — тут же спросил Араб.

— Большие кровожадные животные. Их трудно описать, — вздохнул старик.

— Тогда расскажи то, что ты о них знаешь.

— Тарги бывают боевые, беговые и тягловые. Их очень сложно дрессировать, но есть специальные люди, которые занимаются этим. Кормят таргов мясом. Если тарг боевой, то его учат использовать в бою зубы и когти. Управляют ими при помощи специальной узды. На охоте краги используют только боевых таргов. Я не много знаю, — снова вздохнул старик. — Я простой пастух, а не воин.

— Ничего. Дай мне подняться на ноги, и многие ответы на свои вопросы я найду сам, — решительно ответил Араб. — А теперь расскажи мне, как живёт ваше племя? То, что вы пастухи и крестьяне, я уже понял. Как вы живёте здесь, в стойбище? Мне не хочется нарушить какой-то обычай просто по незнанию, — быстро добавил он.

— В нашем племени не много обычаев, — ответил старик, медленно выговаривая незнакомое слово. — Мы не входим в чужой дом, если там нет хозяев, не вызываем людей на драку, не отнимаем у соплеменников еду или понравившуюся вещь. Не бьём и не обижаем детей, даже если они чужие.

— В вашем племени приняты постоянные пары? — осторожно спросил Араб.

— Да. Юноша и девушка, решившие жить вместе, объявляют это своим родителям, и помнящие решают, могут ли они сойтись. Если их кланы не пересекаются ближе, чем в четвёртом колене, то им разрешают создать новую семью. Родители строят им дом, и они поселяются там.

— А что делают эти помнящие и что они должны помнить?

— В каждой семье есть помнящая. Она помнит, кто, когда и с кем создал новую пару и сколько у них родилось детей. Каких именно, с кем эти дети создали пары и так далее. В племени кровь не должна пересекаться слишком часто. Это плохо.

— И они помнят всё это наизусть? Ничего не записывая?

— Да. У нас нет этого. Мы ничего не за-пи-сы-ва-ем, — по складам выговорил старик новое слово.

— И у вас никогда не бывает так, чтобы в один не самый прекрасный момент создавшие пару расстались, чтобы создать новую семью?

— Иногда бывает, — спокойно ответил вождь. — Люди есть люди. Иногда они сходятся, иногда расстаются. Иногда случается так, что мужчина и женщина из разных семей встречаются тайно. Но у нас к этому относятся спокойно. Если они не хотят уходить, чтобы составить другую пару, то и волноваться не о чем.

— Странно. У нас из-за этого доходит даже до убийства, — усмехнулся Араб. — Получается, если мне понравится какая-то женщина и она будет не против, то её муж не станет ждать меня с дубиной в кустах?

— Нет. Но ведь ты не просто так спросил об этом. Тебе нужна женщина? — неожиданно оживился старик.

— Нет, нет. Сейчас мне не до этого, — рассмеялся Араб, — просто хочу знать на будущее. Я же говорил, не хочу нарушать обычаи по незнанию.

— Жаль, — откровенно огорчился Чин.

Внимательно посмотрев на него, Араб понимающе кивнул головой:

— Хочешь привязать меня к своему племени.

— Ты и вправду умён, — кивнул головой старик. — Мне очень хочется, чтобы ты не просто думал о благе племени, а заботился о нём как о своей семье.

— Тебе нет нужды заставлять кого-то удовлетворять мои потребности. Я и так сделаю всё, что смогу, — грустно улыбнулся Араб.

— Хорошо, — радостно улыбнулся Чин, и Араб неожиданно поразился детской наивности этого человека.

Старик поднялся и, кивком головы попрощавшись с лежащим, вышел из шалаша. Проводив его взглядом, Араб в очередной раз проклял свою беспомощность. Оказавшись в мире, где от мобильности и способности защищаться зависит жизнь, он не способен даже позаботиться о своих насущных нуждах.

Таким беспомощным он бывал всего несколько раз в своей долгой и полной приключений жизни. Первый раз, когда появился на свет, и ещё дважды, когда его настигли пули преследователей и осколки ручных гранат.

И вот теперь он в очередной раз оказался на грани. Его жизнь зависела от того, как быстро он сможет встать на ноги. Достаточно было одного налёта крагов, и его жизнь оборвётся. Эти неутешительные мысли заводили его всё глубже в дебри пессимизма и депрессии. Сообразив, что подобное самокопание может плохо кончиться, Араб сделал глубокий вдох и попытался найти в своём теперешнем положении хоть что-то хорошее. Его оказалось не так много. Только то, что камень, перебросивший его в этот мир, действительно пытается вылечить его болезни. Несколько раз, пошевелившись, Араб вызвал в своём теле очередной несильный приступ боли и, вздохнув, мысленно махнул на всё рукой. В его положении оставалось только ждать. Он или поправится, или будет убит налетевшими крагами. Никакого третьего варианта предусмотрено не было.