Становление Гитлера. Сотворение нациста - [67]
Очевидной тактикой DAP, как всё ещё весьма неприметной партии, неспособной привлечь толпы обещанием выступить с новой партийной программой, было использовать способ «заманить и подменить» для своего митинга 24 февраля. Она использовала Дингфельдера как наживку, чтобы заполнить Хофбройхаус до представления собравшейся аудитории партии и её новой платформы.
Когда Дингфельдер закончил свою речь, Гитлер, самый талантливый оратор партии, объявил программу партии. Хотя он быстро поднялся в DAP, в тот момент он тем не менее был первым и превосходящим всех других «агентом по продажам» партии. Таким образом, непохоже, что Гитлер, даже хотя он и представлял программу, был её главным архитектором. В действительности, по свидетельству Германна Эссера, который был близок и к Дрекслеру, и к Гитлеру: «Гитлер не принимал совершенно никакого участия в формулировке платформы». В самом деле, похоже, что роль Гитлера в составлении партийной платформы была ограничена помощью Дреклеру отредактировать, отшлифовать и расширить её основные моменты. Если бы Гитлер сам был одним из первичных авторов программы, учитывая его высказывания о евреях с предыдущего лета и его сильный акцент на евреях в своих замечаниях до и после публикации программы, то в ней был бы выраженный фокус на евреях, чего не было в этом случае.
Программа, которая вышла в форме списка из двадцати пяти пунктов требований, включая различные моменты с кросс-партийной апелляцией: призыв к установлению меритократии[7], требование, чтобы все граждане имели равные права и обязанности, равно как и требования развития страхования по возрасту и запрет детского труда. За пределами этого, она балансировала между националистическими и социалистическими требованиями.
Её националистические требования включали установление «союза всех немцев в Великой Германии на базе права наций на самоопределение». Другими словами, требованием было создание государства, которое включит в себя Австрию и все другие немецкоговорящие территории за пределами нынешней границы Германии. С этой целью программа призывала к отмене Версальского договора. Она также призывала давать подданство Германии только этническим немцам, заменить Римское право Германским правом, и прекратить иммиграцию не-немцев.
Социалистические требования программы шли рука об руку с её другими пунктами. Они повторяли все требования, какие были коренным признаком с первого дня партии; они не были просто тактической, неискренней уловкой для обращения к рабочим. Они включали призыв к разрушению «процентного рабства», к упразднению доходов, не полученных работой, выявление военных спекулянтов и конфискацию их активов, национализацию трестов (т. е. разрушение монополии посредством национализации), земельную реформу, запрет спекуляции землёй, экспроприацию земли для общественных нужд без компенсации и введение смертной казни за ростовщичество и спекуляцию.
Программа была глубоко нелиберальной в том, что она защищала коллективизм и нападала на индивидуализм, доказывая, например, что общий интерес должен всегда превалировать над интересом личным. Конечный пункт программы требовал «создание сильного центрального государства на уровне Рейха», чтобы привести в действие все остальные пункты программы. В этом DAP вновь заявила своё стремление подавить баварское местничество и объявила себя в оппозиции к главному течению баварской центристской и правой политики. Платформа также требовала территориального расширения за пределы территорий, населённых немецкоговорящим населением. Однако, в отличие от будущих лет, не было требований аннексии территорий с населением, говорящим не на немецком языке в Европе. Наоборот, было требование колониальных заморских территорий «для прокормления нашего народа и расселения нашего излишнего населения».
Как отмечено, программа партии не фокусировалась явно и недвусмысленно на евреях. По словам Германна Эссера, «еврейский вопрос» был затронут в «довольно сдержанной манере и с чрезвычайной осторожностью». Разумеется, многие пункты программы были инициированы антисемитизмом DAP. Тем не менее, только два из двадцати пяти пунктов явно упоминали евреев: один фокусировался на самих евреях; другой был нацелен на идеи, которые предположительно были еврейским по характеру, но могли разделяться неевреями. Так что неясно, были ли еврейские массы или «еврейский дух» центральной заботой партийного антисемитизма. Пункт 4 ставил условие, что ни один еврей не может иметь гражданства Германии; пункт 24 призывал бороться с «еврейско-материалистическим духом внутри и вокруг нас».
В Mein Kampf Гитлер изобразит дело так, как если бы презентация партийной платформы была огромным триумфом, описывая, как многие коммунисты и независимые социалисты, которые пришли бросить вызов ораторам на собрании, вначале доминировали, когда он начал излагать свои вводные замечания. Однако, по словам Гитлера, как только он начал читать программу партии, протесты левого крыла были потоплены в рёве восторженной поддержки двадцати пяти требований партии: «И когда я в конце концов представил, пункт за пунктом, двадцать пять пунктов массам и лично попросил их выразить о них суждение, один за другим они принимались с большей и большей радостью, вновь и вновь единодушно, и когда таким образом последний тезис нашёл свой путь к сердцам масс, я оказался лицом к лицу с залом, наполненным людьми, объединёнными новым убеждением, новой верой, новой волей».
