Становление Гитлера. Сотворение нациста - [34]

Во всяком случае, политическая ситуация в Мюнхене в течение мая становилась всё более неустойчивой. В то время, как кровавые события вследствие падения Советской республики ожесточили обе стороны в конфликте, умеренный центр политики испарился. Умеренные социал-демократы были крупными неудачниками в мюнхенской Советской республике, даже несмотря на то, что, говоря объективно, они сделали больше для защиты нового послевоенного демократического порядка, нежели чем любая другая группа. Однако в глазах умеренных и консерваторов социал-демократическая партия (СДПГ) оказалась неспособной держать в узде радикальных революционеров и защищать новый порядок, тогда как многим на левом фланге представлялось, что СДПГ предала свои корни.

Как отметил в письме другу 20 мая поэт-романист Райнер Мария Рильке, просто не было видно света в конце туннеля. Из-за наследия, оставленного Советской республикой и её падением, «наш уютный и безопасный Мюнхен похоже отныне останется источником общественных волнений. Советский режим разорвался на миллион маленьких щепок, которые невозможно будет удалить повсюду. […] Горечь, спрятанная во множестве потайных мест, ужасно выросла и рано или поздно взорвётся снова».

Опасаясь, что взрыв горечи и сжатие политического центра в Мюнхене может привести к возрождению радикальных левых, новые правители города решили, что военные части, базировавшиеся в Мюнхене в дни Советской республики, следует распустить как можно скорее. Озабоченные тем, что солдаты, служившие в тех частях, всё ещё могут быть заражены радикальными левыми идеями, военные власти объявили 7 мая, что все оставшиеся солдаты гарнизона в Мюнхене, которые обитали в городе до вступления в него вооружённых сил, подлежат немедленной демобилизации. В течение недель большинство солдат старой баварской армии были освобождены от службы.

Поскольку распускаемые части, имевшие опыт Советской республики, могли быть недостаточно эффективными для предотвращения возрождения левого радикализма, военные власти также желали удалить из воинских частей при их роспуске как можно больше «заноз», оставленных Советской республикой. Их цель — идентифицировать и наказать солдат, которые наиболее рьяно поддерживали Советскую республику — предоставила Гитлеру благоприятную возможность. Играя на страхе среди новых правителей Мюнхена относительно повторения мюнхенской Советской республики, он добровольно вызвался стать информатором для новых хозяев города. Став перебежчиком, он смог против всех шансов не только уклониться от демобилизации и тем самым избежать неопределённого будущего, но также выйти усиленным из ситуации, которая в ином случае могла привести к депортации в его родную Австрию, тюремному заключению или даже смерти.

Новая жизнь Гитлера в качестве информатора началась 9 мая, когда он вошёл в помещение прежнего полкового солдатского совета и начал служить в комиссии по расследованию и демобилизации Второго пехотного полка. Он был младшим членом комиссии из трёх человек, состоявшей из офицера, обер-лейтенанта Марклина, офицера запаса, фельдфебеля Клебера, и его самого. В последующие дни и недели комиссия должна была заниматься перед демобилизацией кандидата установлением того, искал ли тот возможность активной службы в Красной Армии.

Гитлер мог быть предложен к службе в комиссии командиром Второго пехотного полка Карлом Бухнером, который короткое время возглавлял полк после разгрома мюнхенской Советской республики. Они возможно познакомились во время войны, когда Бухнер возглавлял Семнадцатый Баварский Резервный пехотный полк. Так как эта часть была родственной его собственному полку, Гитлер в качестве посыльного своего полкового штаба регулярно отправлялся в штаб полка Бухнера. Если в самом деле верно, что после его ареста 1 мая Гитлер был освобождён посредством вмешательства офицера, знавшего его с войны, то не будет большой натяжкой воображения указать на Бухнера, как скорее всего, бывшего тем офицером.

Для службы в комиссии Гитлер был забран из его батальона, который был в процессе роспуска, и 19 мая 1919 года переведён в часть, непосредственно приданную штабу Второго пехотного полка. Таким образом, побуждаемый большей частью приспособленчеством, Гитлер умудрился ухватиться за ещё один спасительный канат внутри преобразуемой армии.

Он теперь доносил на своих собственных полковых товарищей. В показаниях, данных комиссии, Гитлер, например, указывал на то, что Йозеф Зайхс, его предшественник в роли доверенного лица (Vertrauensmann) от его роты, а также Георг Дуффер, прежний председатель Совета демобилизационного батальона, вербовали солдат полка присоединиться к Красной Армии. «Дуффер был самым скверным и наиболее радикальным подстрекателем», — заявит Гитлер, давая показания 23 мая в судебном разбирательстве, инициированном комиссией, в которой он сам служил. «Он постоянно занимался пропагандой в пользу Советской республики; на официальных собраниях полка он всегда занимал наиболее радикальную позицию и приводил доводы в пользу диктатуры пролетариата». Он уточнял: «Несомненно то, что в результате пропагандистской активности со стороны Дуффера и батальонного советника Зайхса отдельные части полка вступили в Красную Армию. В результате его подстрекательских речей против проправительственных войск, которыми он докучал вплоть до 7 мая, солдаты полка присоединились к первопроходцам враждебности к правительственным частям».