Становление Гитлера. Сотворение нациста - [133]

20 марта 1924 года к концу четвёртой недели судебного процесса над Гитлером и всего лишь через неделю после упоминания его в своём дневнике в первый раз, Геббельс характеризовал Гитлера как мессию в словах, сходных с теми, которые он станет использовать более или менее последовательно в течение последующих двадцати одного года. Он славил Гитлера как «идеалиста, полного энтузиазма», как человека, «который даст немецкому народу новую надежду» и чья «воля» найдёт дорогу к успеху. 22 марта 1924 года Геббельс записал, что он не может не думать о Гитлере. Для него в Германии не было никого, подобного Гитлеру. Он был для Гитлера «самым пламенным [glühendster] немцем».

История попытки переворота Гитлера — это безрассудство, мегаломания и впечатляющий провал. Его стратегия рекламирования своего национального имиджа была умной; но затем дела пошли не как было задумано. Его попытка возглавить баварскую революцию, которая должна была бы быть перенесена в Берлин, провалилась от начала до конца. Он думал совершить самоубийство, даже если он и не довёл это до конца. Однако в поражении он смог исполнить то, что не сумел сделать, когда полагал, что он на подъёме. Его кампания с фото и его книга, опубликованная под именем Кёрбера, случились слишком поздно, чтобы придать ему национальную известность вовремя для переворота. Однако его судебный процесс смог исполнить именно это. Он катапультировал его к национальной известности. В первый день процесса он был обвиняемым в процессе Людендорфа, который ко времени его приговора преобразился в «процесс Гитлера». Но с точки зрения Гитлера, его триумф был горькой радостью, поскольку он должен будет провести в заключении изрядное время.

1 апреля 1924 года он был приговорён к пятилетнему сроку заключения в крепости Ландсберг, где он будет спрятан от глаз и ушей публики. Все считали, что судебный процесс дал Гитлеру пятнадцать минут славы, которая со временем поблекнет, когда на популистском правом фланге политики возникнут другие выдающиеся фигуры.

Глава 14. Жизненное пространство

(Весна 1924 — до 1926 г.)

Пока Гитлер находился в заключении, его звезда, против всех ожиданий, не померкла. Вскоре он стал предметом легенд и восхищения. Люди начали рассматривать его как народного трибуна, заключённого за толстыми стенами крепости Ландсберг. Это тогда верхние слои общества Мюнхена начали проявлять к нему интерес. Например, Эльза Брукманн, которая никогда не встречала Гитлера до путча, теперь бомбардировала его письмами, книгами и посылками, полными еды и угощений, как делали и многие другие. К середине мая Рудольф Гесс, который был в заключении вместе с ним, сообщил, что Гитлер больше не выглядит истощённым. По словам Гесса, Гитлер выглядел действительно хорошо благодаря не только сну и упражнениям, которыми он занимался в заключении, но также почти постоянному притоку посылок, полных сладких пирогов, различных солений, сосисок и консервированных продуктов. Как вспоминал о своём визите в Ландсберг в начале 1920-х Курт Лудеке, один из наиболее пылких сторонников Гитлера, в заключении Гитлер процветал: «Он носил кожаные шорты и тирольскую куртку, воротник его рубашки расстёгнут. Щёки его горели здоровым румянцем, а глаза блестели; задира не был сломлен своим тюремным заключением. Наоборот, физически он выглядел лучше и казался счастливее, чем когда-либо я видел его. Ландсберг пошёл ему определённо на пользу!»

Эльза Брукманн также нанесла Гитлеру два визита. Впоследствии она станет вспоминать о первом то, что по пути в Ландсберг её сердце «колотилось при мысли о возможности лицом к лицу поблагодарить человека, который пробудил меня и так много других, и показал нам ещё раз свет в темноте и дорогу, которая приведёт к свету». В крепости Гитлер приветствовал её «в баварском костюме и в жёлтой льняной куртке». Она была поражена человеком в кожаных штанах. Для неё он был «простой, естественный, учтивый, с ясным взором!» В несколько кратких минут, которые она и Гитлер провели вместе, она передала приветствия от студентов, участвовавших в провалившемся путче, а также от Хьюстона Стюарта Чемберлена. Прежде чем уйти, она сказала Гитлеру, что «после освобождения его ожидает глубокая преданность — преданность до последнего вздоха».

В течение восьми минут, что были у Эльзы Брукманн с Гитлером в Ландсберге, было посеяно семя судьбоносных отношений, которые продлятся два десятилетия. Вслед за его досрочным освобождением с испытательным сроком 20 декабря 1924 года она станет регулярно приглашать его в свой салон и откроет двери в высшие круги Мюнхена, что доселе оставались закрытыми для вождя национал-социалистов.

Брукманн была лишь одним из многих посетителей, которые обеспечили то, что Гитлер не будет забыт, пока он находится взаперти в баварской глубинке. Он устраивал почти придворные приёмы в Ландсберге, поскольку судебный процесс и обвинительный приговор превратили его в загадочную политическую знаменитость. В целом 330 посетителей провели общим числом 158 часов и 27 минут с ним между временем его осуждения и его освобождением. Разумеется, некоторые из визитов были посещениями его адвокатов, но большинство не были: много визитов было совершено Хелен и Эдвином Бехштайнами, наиболее рьяными сторонниками Гитлера из Берлина, которые провели с ним почти восемнадцать с половиной часов. Хермин Хоффманн, вдова из пригорода Мюнхена, которую Гитлер назвал своей «матушкой» («