Становление Гитлера. Сотворение нациста - [112]

В Гарварде «Ханфи», как его знали в то время, был центром университетской общественной жизни, очаровывая и развлекая своих соучеников и их семьи своими остроумными и забавными историями и музыкальными представлениями. В результате этого он получал приглашения в их дома, в том числе и в Белый Дом, благодаря дружбе со своим классным товарищем Теодором Рузвельтом младшим. Покинув Гарвард, он принял на себя американское отделение семейного бизнеса по торговле репродукциями произведений искусства на Пятой Авеню.

В 1917 и 1918 годах было время, когда Ханфштэнгль в самом деле не смог бы покинуть Соединённые Штаты и отправиться в Германию, даже если бы он это пожелал сделать. В то время после вступления Америки в войну вследствие связей его семьи с Германией художественный бизнес на Пятой Авеню был конфискован и в конце концов продан. И всё же, даже после войны, Ханфштэнгль не вернулся в Германию сразу, как только он законно мог это сделать.

Во время своего пребывания в Америке после войны Ханфштэнгль не проявлял чувства вины за то, что он оставался на западной стороне Атлантического океана во время войны, и нет признаков того, что он полагал, что предал своего брата, павшего в Первой мировой войне. Вместо того, чтобы поспешить обратно в Германию после войны, Эрнст Ханфштэнгль основал свой новый процветающий собственный бизнес на Пятьдесят Седьмой улице, прямо напротив Карнеги Холл. В послевоенном Манхэттене он наслаждался обслуживанием знаменитых, богатых и влиятельных людей Америки, включая Чарли Чаплина, Дж. П. Моргана младшего и дочь президента Вудро Вильсона, а также обедая в клубе «Гарвард» с Франклином Д. Рузвельтом, кандидатом в вице-президенты в 1920 году, и с другими. Только спустя три года после войны Ханфштэнгль наконец решил вернуться в Германию.

Если вкратце, то в недавней истории Ханфштэнгля и его семьи было мало того, что поставило бы его на дорожку, ведущую в объятия Гитлера. Более того, чем отстраняться от политики США, их идеалов и институций, он был социально так близок, как это возможно, к американскому политическому истэблишменту Республиканской партии и Демократической партии — хотя он предпочитал первую второй.

Вернувшись в Мюнхен, вместо того, чтобы посвятить себя отмщению за смерть во время войны своего брата, он изучал историю и работал над сценарием фильма с восточноевропейским еврейским писателем Рудольфом Коммером, которого он знал со времени своего пребывания в Нью-Йорк Сити и который, подобно ему, вернулся в Европу и теперь жил в южной Баварии. Очевидно, что Ханфштэнгль не начал бы общаться с Гитлером, если бы он нашёл суть его идей глубоко отталкивающими. Но учитывая его послужной список и его характер и личность, похоже, что он был привлечён движением Гитлера прежде всего потому, что оно предлагало ему эмоциональное возбуждение и дух приключений в городе и в политическом окружении, которое он должен был ощущать как провинциальную деревню после лет, проведённых в Гарварде и в Нью-Йорк Сити.

Историческая роль Ханфштэнгля также не состоит в открывании дверей для Гитлера в высшее общество Мюнхена, поскольку его способность открывать двери для Гитлера в истэблишмент города была ограничена. Он сам был лишь маргинальной его частью, что очевидно из факта, что после более чем десятилетия, проведённого в Америке, он говорил на немецком с германо-американским акцентом. И он вряд ли мог обратиться к своему брату в либеральной Немецкой Демократической партии и попросить его устроить для Гитлера представление мюнхенскому высшему обществу.

Скорее Эрнст Ханфштэнгль помог Гитлеру войти в маленькую американскую и германо-американскую общину в Мюнхене, устраивая встречи с таким людьми, как Вильям Байярд Хэйл и германо-американский художник Вильгельм Функ. Как и Ханфштэнгль, Хэйл был человеком Гарварда, и он был европейским корреспондентом для прессы Хёрста. После своей работы в военное время в качестве немецкого пропагандиста Хэйл был подвергнут остракизму в Соединённых Штатах и, таким образом, жил, выйдя в отставку, в отеле Bayerischer Hof в Мюнхене. И по свидетельству Ханфштэнгля это в салоне Функа Гитлер встретил принца Гвидотто Хенкель фон Доннерсмарк, высшего аристократа из Верхней Силезии, у которого мать была русская. Один из самых богатых людей Германии, чьё родовое гнездо находилось в части Силезии, перешедшей к Польше, он теперь жил в Роттах-Эгерн на Тегернзее в предгорьях Альп.

Единственной мюнхенской видной семьёй, кому Ханфштэнгль, похоже, представил Гитлера, была семья Фридриха Аугуста фон Каульбах, бывшего директора Академии Искусств Мюнхена и широко известного художника, который умер в 1920 году. Даже вдова Каульбаха, Фрида, едва ли была урождённой баваркой. Датчанка из Копенгагена, она путешествовала по миру в качестве виртуоза игры на скрипке, и когда влюбилась в Каульбаха, который был на двадцать один год её старше, она сделала Мюнхен своим домом. В 1925 году одна из их дочерей, Матильда фон Каульбах, выйдет замуж за Макса Бекманна, который в глазах национал-социалистов станет символом изготовителя «дегенеративного» искусства.