Становление Гитлера. Сотворение нациста - [107]

Интерес Гитлера к германскому прошлому был чрезвычайно избирательным и носил скорее исторический, чем квази-религиозный характер. Например, в Mein Kampf он станет прославлять «германскую демократию», то есть выборы вождя с высочайшей властью в сравнении с парламентской демократией западного типа.

Несмотря на ограниченный интерес Гитлера к некоторым из присланных ему книг, он тем не менее был книгочеем. Его страстью с поры взросления в деревенской Австрии было чтение. Он не проявлял интереса к художественной литературе, предпочитая историю, военное дело, искусство, архитектуру, технологию и инженерное искусство, до некоторой степени философию и превыше всего энциклопедические статьи. Как выразился Эссер, основной интерес Гитлера в чтении был в «современной политической истории того времени. […] В действительности, никаких произведений идеологической природы, но исторические интерпретации. Например, он никогда не занимался произведениями социо-революционеров, Маркса, Энгельса и так далее». Вдобавок, «Он очень пристрастился к чтению исторических произведений. Он приобрел для себя все работы о Фридрихе Великом, затем о принце Ойген [Евгении]. Затем всё по военной истории Первой мировой войны. […] Я также полагаю, что у него был [Леопольд фон] Ранке. И у него был Шопенгауэр». Гитлер также старался прочитать всё, что он мог достать про Вагнера. Свидетельство Эссера подтверждает, что до 1923 года интерес Гитлера к расизму и социальному дарвинизму был ограниченным: «Он также не читал Дарвина. Только впоследствии он познакомился с Дарвином. Это всё произошло после 1923 года. До того это всё было по истории. Военная история и историческая тематика».

Книги из личной библиотеки Гитлера в Библиотеке Конгресса, которые были опубликованы до его вступления в DAP и те, которые он, скорее всего, приобрёл сам, подтверждают, что его основной интерес был в истории и искусстве. Они включали историю Французской революции, историю фортификации Страсбурга, книгу о встрече немцев с Ренессансом в Италии, архитектурные планы для муниципального театра Кракова, путеводитель по искусству Брюсселя и сборник карикатур на Бисмарка. Кроме того, у Гитлера была книга, опубликованная в 1900 году, которая сейчас принадлежит университету Брауна, об истории Траунштайна в девятнадцатом веке, которую предположительно он купил во время своей службы в городе зимой 1918–1919 года. Из книг, хранящихся в Библиотеке Конгресса, сборник карикатур, похоже, читался больше всего, в то время как из книг по оккультизму и по расовой теории, которые были даны Гитлеру между его вхождением в политику и 1923 годом, выглядят так, как если бы они лежали на полке нечитанными.

Его ранняя антибританская враждебность, между тем, также нашла своё выражение в другой из его книг, «Книга вины Англии в порабощении мира в 77 стихотворениях» (Englands Schuldbuch der Weltversklavung in 77 Gedichten) Адолара Эрдманна, опубликованную в 1919 году. Другим индикатором предпочтений Гитлера книг по истории и по текущим делам состоит в том факте, что между 1919 и 1921 годом он брал различные книги по истории, политическим и социальным идеям и антисемитизму в библиотеке с правым уклоном в Мюнхене. Он также брал на время книги у своих товарищей, склоняясь к книгам по истории Французской революции и о Фридрихе Великом.

Гитлер редко читал книгу от корки до корки. Вместо того, чтобы стараться понять текст в его собственных терминах и во всей его сложности, он пролистывал работы по философии и политическим идеям, ища подтверждения своих возникающих идей, новых вдохновений, или фразы, которые выразили бы его идеи лучше, чем он мог это делать ранее. У него был ум пытливого самоучки. Заманчиво посмеяться над стилем чтения Гитлера, хотя его техника в одинаковой мере обычна среди людей с более мягкими политическими идеями.

Каковы были результат и назначение его стиля чтения? Он был предназначен прежде всего и более всего для подтверждения его существовавших прежде идей. Его чтение вдохновлялось склонностью к подтверждению. Он погружался в книги и выходил из них, чтобы искать идеи, подтверждающие его убеждения, в то же время игнорируя или преуменьшая значимость противоречащих идей. Это объясняет, почему Гитлер так же, как люди на противоположном конце политического спектра станут обращаться к работам Иммануила Канта, Фридриха Ницше и других философов для оправдания конкурирующих мировоззрений, у которых мало общего, если оно вообще имеется. И вот почему так трудно измерить относительную важность влияния на Гитлера печатных изданий, с которыми он был знаком. В то время как достаточно легко найти отзвуки работ различных писателей и мыслителей в его речах и статьях, гораздо труднее различить влияния, которые на самом деле сформировали Гитлера, от тех, к которым он впоследствии обратился, ища подтверждения.

Тем не менее, было бы слишком просто видеть только стремление найти подтверждение в его чтении. В действительности произошёл ограниченный сократический диалог между Гитлером и его идеями, с которым он был связан. Даже хотя он отбрасывал большинство противоречащих свидетельств во время чтения, он тем не менее натыкался на новые идеи, которые вначале он часто сохранял на периферии своего сознания. Когда и если политический контекст, в котором он оперировал, менялся, он иногда возвращался к тем идеям в поисках вдохновения — как наилучшим образом реагировать на новую ситуацию. В 1924–1925 годах это станет верным для работ Ганса Гюнтера о расе в то самое время, когда природа расизма Гитлера фундаментально изменилась.