— Ух ты, а что это у вас такой удивлённый вид?
Получив заслуженное наказание, она даже не подумала раскаяться, затем предала Мотоясу, который до последнего ей верил, обманула Рена, подставила Ицуки, затем втёрлась в доверие к Такту и тем самым стала соучастницей убийства собственной матери. Она величайшая преступница, объявленная в розыск во всех уголках нашего мира!
— Хе-хе-хе… Я не дам вам вести себя как вздумается. Пока я здесь, вашим планам не суждено сбыться, — продолжила она.
Как она вообще оказалась здесь? Такое чувство, что я попал в кошмар — не верится, что это может происходить наяву.
— Нет… Как?.. — протянула Рафталия.
— Я долго думал о том, куда она могла исчезнуть, но точно не ожидал столкнуться с ней здесь, — признался я.
Она в плохом смысле превзошла мои ожидания и опять умудрилась застать меня врасплох. Причём это не отменяет того, что она могла подстроить какую-нибудь подлость и в нашем мире. От ведьмы-принцессы всего можно ожидать!
— Что скажете, Хидэмаса-сама? Как видите, мы точно предугадали подлые планы Щита и предложили вам идеальные меры для борьбы с ними.
Итак, мы столкнулись со злобно ухмыляющейся Ссукой, скрывшейся в неизвестном направлении сразу после победы над Тактом.
Глава 10. Роковая женщина
— О да, благодаря вашим советам всё прошло как по маслу. Спасибо за помощь, — Миядзи злобно усмехнулся и подошёл к хозяйке голоса.
— Что ты здесь делаешь, Ссука?!
— Опять ты называешь меня этой дурацкой кличкой? Хидэмаса-сама! Теперь вы понимаете? Вот такой он человек! Придумывает обидные прозвища просто чтобы задеть людей!
— Прозвище? По-моему, ты чего-то не поняла, — ответил я Ссуке. — Это теперь твоё настоящее имя, одобренное родителями.
Честное слово, каждое её действие вызывает у меня лютую ненависть!
— Вот так нынче ведут себя Герои? Придумывают обидные прозвища? — высказался Миядзи.
— К тебе это отношения не имеет, если следовать твоей логике, — парировал я.
— Что ты сказал?!
А пока мы спорили…
— Маруд... — Ицуки нахмурился при виде своего бывшего спутника, стоявшего возле Ссуки в своих обычных доспехах.
Значит, его голос в городе мне не почудился?..
— Не смей произносить моё имя, самозванец! Если ты задумал помешать нам восстановить справедливость, лучше уходи прямо сейчас — надменно крикнул Маруд, он же Доспех, глядя на Ицуки с презрением.
Я с трудом его понимаю. Сейчас, когда отключился Щит, я едва могу разобрать его речь, и это очень странное чувство.
Впрочем, в первую очередь я подумал о другом: что значит “уходи”?!
— Хотя… Да, точно. Самозванец Лука, если ты прикончишь Демона Щита, то мы снова станем твоими спутниками.
Тьфу! Вот это плохо. У Ицуки сейчас нет характера. Конечно, он идёт на поправку, но по-прежнему послушно выполняет приказы со стороны.
Прямо сейчас мы с Ицуки примерно равны по силе, но я хотел бы избежать лишней битвы.
— Сожалею, но мне есть что защищать. Я не могу так поступить, Маруд.
О? Он отказался подчиняться? К Ицуки постепенно возвращается мышление? Или это Лисия его успела заново научить?
В любом случае, это радует.
— Лучше объясни, что ты здесь делаешь, Маруд.
— Я не собираюсь отвечать злу! Я не дурак, чтобы рассказывать, как именно мы вторглись сюда!
Ну, ещё бы. Поборник справедливости, объясняющий методы вторжения — это оксюморон какой-то.
— Хорошо, я меняю вопрос. Почему ты заодно с этими людьми?
— Потому что я узнал, что у нас одинаковые стремления и одинаковая справедливость!
— Маруд, женщина рядом с тобой втёрлась в доверие к Такту — злодею, который мечтал захватить мир — и пыталась использовать его в своих целях. У неё нет справедливости.
— Такт? Он с самого начала был жертвой, на которой должна была вырасти наша справедливость. Мы специально спускали ему всё с рук, чтобы доказать наши намерения. Вскоре карающая длань справедливости дотянулась бы до него, но нам помешали.
— Тебе известно, сколько людей пострадали ради вашей попытки показать театр правосудия? Миры существуют не для того, чтобы навязывать им свою справедливость.
Лисия бы наверняка оценила эти слова Ицуки — прямо готовая реплика для книги о поборниках справедливости.
Но если в манге поборник справедливости может легко переубедить своих спутников, ступивших на кривую дорожку, то в реальности это невозможно. Я мало говорил с Доспехом, но у меня сложилось впечатление, что у него огромное самомнение, а людей он слушать особо не привык.
С другой стороны, я считаю, что для Ицуки такие дискуссии — это большой шаг вперёд. Раньше он отметал любые аргументы оппонента, считая, что со злодеями нельзя разговаривать.
— Хмпф. Что бы ты ни говорил, я не собираюсь соглашаться с понятиями самозванца о справедливости! — бросил Доспех Ицуки и посмотрел на меня. — Ты заплатишь за то, что промыл мозги фальшивому Герою Лука!
— Вот ты сейчас говоришь точно как задира, который раньше спокойно приставал к затравленному ребёнку, а теперь он перестал тебя слушаться, потому что нашёл помощника, и тебе приходится ругаться с его защитником.
— Что?! Я так и знал, что ты демон во плоти! Мы покараем тебя!
Что-то странное есть в его словах…
— Слушай, я тебе раньше чем-то насолил, что ли? — спросил я, показывая на Доспеха.
