Станкевич - [32]
— Что? — едва слышно спросила она, — Понять…
— Что и потери, Люда… Что их не надо бояться! Они естественны. Ну, это же можно понять, Люда? Можно! Ну, ты ведь — художник…
— Это ты мне нарисовал себя? Нас, Потемкин? Я правильно поняла?
— Правильно.
— «Естественны»?… Так убедительно просто…
— Но, придет завтра, как приходило когда-то и позавчера: когда мы не знали друг друга.
— Понять это можно, так и окажется. Пережить я не знаю как?…
— Сейчас ты немного потеряна, я это вижу. Я понимаю тебя, поэтому, промолчать не вправе. Иначе, с моей стороны, это все — баловство. Похоже ли это на баловство? А пережить — я подскажу тебе, как пережить…
— У меня ощущение, знаешь, какое-то, как предчувствие…
«Предчувствие?!» — встрепенулся Потемкин, и, скрыв тревогу, продолжил:
— И так же придет послезавтра. Больше, чем послезавтра — потом… И меня уже нет у тебя, как не было, в недалеком пока еще, позавчера! Все продолжится дальше, естественным ходом, продолжится жизнь. Так было, и так же будет! Я не понимаю тревоги, Люда?
— Ты хочешь уйти?
— Мне надо, Люда.
— Я тоже не понимаю тревоги…
«И правильно, нет ее!» — хотел подбодрить Потемкин.
— Но не могу с ней справиться, — боль она тоже скрывать умела, да так же мог видеть ее Потемкин.
— Люд, — сказал он, и приблизился к ней. — посмотри, — сказал он, склоняясь так, чтобы глаза могли быть напротив. — В глазах не увидишь выдумки, но они могут выразить то, чего не нашлось в словах. Ты видишь, но там же ведь все хорошо? Видишь, Люда!
Ответом, в упор ему, был взгляд:
— Пусть придет послезавтра, потом… И меня уже нет у тебя, как не было позавчера! Пусть будет как хочешь, как надо, Потемкин! Я уступаю, согласна…
Губы неловко, спонтанно припали к его губам. Она отстранилась, и смежив веки на миг, не спрятала глаз от Потемкина:
— Пусть будет, но только ты не уходи сегодня…
Таял, сопровождая слова ее, взгляд напротив. Потемкин, как два крыла, бережно, положил ей на плечи руки и сам нашел ее влажные и горячие губы.
Припозднился со службы сегодня ротный. Такое, к концу дня впечатление оставалось, что либо сделал не все, либо — не то, что надо… «Так, — думал он, — патрули на маршрутах, старшие экипажей и патрулей, командиры отделений, и два командира взвода — о, боже, их так, между прочим, немало! Чего я волнуюсь? Все, каждый из них: от сержанта до капитана, свое дело знают! Домой, брат, домой пора, пан майор!»
Опустив в карман руку, ротный нашел ключи от своей машины. И зазвонил телефон. «Кто назовет меня, — думал ротный, — умным, если я возьму трубку?» Он мог бы не брать. Но взял.
— Шатунов! — сказал он.
— Евдокимов! Ты, вот что, подай-ка Потемкина мне! Он сейчас же на службе? Я знаю!
— А-аа, не могу, подполковник…
— Майор, не шути! Стал бы я понапрасну тебе тарабанить?
— Да, нет. Я же знаю, что нет…
— Так в чем дело?
— А нет его, понимаешь, на службе.
— Потемкина нет? Не смеши!
— Совсем нет, Владимир! Я его отпустил…
— На часы, Валентинович, смотришь? Мы с тобой сколько времени потеряли! Значит, я позвоню домой.
— Владимир Иванович? Как? Да Вы что?…
— Валентиныч, да что значит «Что»?
— Так ведь времени — десять! Поздно…
— Смеешься? А человек собирается в розыск! Жена, если он раньше чем в десять домой придет — удивляться должна!
— Да его же, Иванович, его дома нету…
— И где это он?
— Спецзадание… Ты понимаешь? Спец… Я направил!
— Серьезно? Ну, ладно, я вижу, Потемкин у вас…
— Да, что есть, так оно и есть! — оживился ротный.
— Найдешь его сам, и скажи: чтоб он был готов отчитаться по сведениям ИЦ. Умовились?
— О, да! Звычайно!
— Но, — как можно быстро, хотя и завтра. Ну, будь здоров!
«А кто с Евдокимовым шутит шутки!» — подумал ротный.
На утро он был самым первым из райотдела, на службе. Первым хотел он увидеть техника связи. Он больше часа ждал под дверями его аппаратной, в которой, в отсутствие шефа, гудело, работало все само по себе. Появился техник:
— Привет! — удивился он, — Ты ко мне? И вот с этим?
— К тебе, и вот с этим! — убрал Шатунов за спину, под поясницей, пакет.
— Заходи.
— А здоровье-то, как у тебя? Ничего? — с надеждой спросил Шатунов.
— Да, совсем ничего! Нормально. А что?
— За ценой, понимаешь, я не постою! А ты дай мне пожалуйста, выписку, вырезку, — как называется все у вас там, не знаю — дай!
— Вырезку?
— Ну, в общем, звонки мне нужны! На мой телефон, вчера.
— Нет проблем. Приди завтра, в такое же время. Получишь. Хотя, ты все знаешь…
— Знаю! Оперативникам делаешь. Знаю! А я — вне закона.
— Да человек, Валентинович, ты сердечный! Хотя, ты, конечно же, не Евдокимов… Как я могу не учесть? — рассматривал техник то, что принес Шатунов, — Сердечный…
— Мне надо сегодня, и — как можно быстро!
Подобные просьбы, техник Сергей, офицер милиции, отклонять привык.
— Время, хотя бы, Валентинович, дай мне. Диапазон. В чем искать?
— «Потемкин будет здесь через час…» — вспомнил ротный, — Пятнадцать ноль-ноль, вчера. Сергей, или около этого. Можешь.
— Давай так: четырнадцать тридцать — пятнадцать тридцать, вчера! Годится?
— Вот, самый как раз! А колбаска, смотри — домашняя! Класс!
— О, да ты что? Суперкласс! А настойка?
— На зверобое.
— А желтая почему?
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
Два рассказа и небольшая повесть. Три вещи — три страницы из дневника Истории. Мы так похожи в поступках мечтах и ошибках — герои далекого, близкого и настоящего времени! По динамике и многоплановости — это боевик, без спецэффектов, мистики и "заплывов в свободное фэнтези». Без этого жизнь, глубиной впечатлений и яркостью красок, не уступает а превосходит выдумку…ISBN 978-966-96890-1-6© Добрынин В. Е., 2007.© Добрынина М. А., обложка, 2007.
Они все не вымышлены: украинский мальчишка Мирон Выхованец; Рудольф Гёсс – комендант Освенцима; НКВДист Ткаченко и НКВДист без фамилии, другие герои. Все основные события книги подтверждены документально. Но это художественная книга. Не даты, с точным перечислением лиц и событий, перечислены в ней – а люди, их судьбы. В ней события – глазами героев, в ней боль – не из глубин или высоты полета творческого воображения автора – в ней живая боль победившего, побежденного, и опаленного войной человека.В силу не общепринятой, а объективной оценки событий минувшей войны, многие из документов которой впервые представлены в этой книге – «Последняя мировая…» не избежит полемики.
Превратности любви воспеты в стихах и прозе, но ни средневековые романтики, ни реалисты XX века не исчерпали вечной темы.В книге представлены 2 романа, по-разному представляющие любовные истории, герои которых всегда в плену страстей, интриг, флирта и надежд…
Однажды Йеллоустон все-таки взорвался… Но человечество – оно живучее, так что сумело выкарабкаться и даже наладить какую-никакую жизнь. Постапокалипсис? О чем вы! В Вайпертоне об этом не думают. Вот наркоторговля, убийства, серийные маньяки, кражи – дело другое. А разбираться во всем этом приходится рядовым полицейским, в просторечии – зипперам… Знакомьтесь: детектив Текс Нортон, его напарник Пол Дженкис… и стажерка Алия ард-Дин, дочь главы влиятельной корпорации «Династия». И как только такую девушку угораздило поступить в полицейскую академию, да еще и закончить ее с отличием…
Часть 1. Осень. "Дорогой дневник, храни мои секреты и отныне никому их никогда не показывай. Знаю, мама и папа никогда не читали мой личный дневник, даже если он лежал на самом видном месте, но мне кажется, что как только тут будет что-то запретное – они сами начнут его искать…".
Боб Томас — американский писатель, работающий в жанре детектива. В предлагаемой вашему вниманию повести автор отказывается от традиционного хеппи-энда и выносит на суд читателя образ главной героини — одновременно и преступницы, и жертвы, вызывающей не только осуждение, но и сострадание. Криминальный сюжет повести строится на событиях обыденной жизни: семейный конфликт между сестрами-близнецами приводит к тому, что Эдит Филипс оказывается в ловушке, из которой нет выхода…
Героиня, после разрушительной для себя связи с женатым мужчиной, едет в Швейцарию. Там ее ждет любовь, а также настоящая опасность: ее жизнь и жизнь ее возлюбленного мистическим образом переплетаются с историей любви ведьмы и бедного художника, попавших в капкан инквизиции.
Слишком просто броситься в пропасть. Труднее стоять на краю и протягивать друг другу руку.