Станкевич - [21]
Люда молча не соглашалась.
— Но у нас с тобой, Люда, пари было честным, Так ведь?
— Честным.
— Сентябрь скоро…
— Сентябрь…
— А: в сентябре у нас будут темы другие. Намного лучше! Все будет лучшее. Ты поняла меня?
— Не совсем, — помолчав, серьезно отозвалась Людмила, — речь шла только о романтическом ужине…
— Ну, ведь со свечами?
— Ну, да, со свечами.
— Ну, так что? Ты разве не понимаешь?…
Люда молчала.
— Ну, как? Я полагал, ты догадываешься и одобряешь… Ждешь даже, может быть… А чего бы нет? Нормально же, а Люд?
— То есть, если оно со свечами, то мы потом спать ляжем вместе?
— А что тут такого? Каждая женщина — это жена. А я, ну, давай руку на сердце, Люда: я — лучшая партия! Разве не так? Ну, извини меня, Люд, извини.
— Да уж ты извини меня, Сев…
— Слова назад брать не будешь?
— Не буду.
— Спасибо. Огромное, Люд, спасибо! Ну, вот, хорошо! Все у нас хорошо. А сентябрь уже, слава богу, близко! Пока, дорогая.
— Пока.
«Еще один адрес сегодня, — решил Потемкин, — ведь завтра на смену!» Помедлил: «А, может, напрасно спешу? Подгоняет кто-то? Никто! Может лучше мозгами теперь поработать, подумать? К Мацу ведь неподготовлен был, в результате и выяснил что? Да практически — ноль!» Непокоило-таки его впечатление, не забывалось, что не продумал беседы и получил только то, что пожелал сказать Мац, а не то, что хотел бы услышать Потемкин. А там было, было! Да поезд ушел…
Спешить? Не спешить? Будь привычка, монету бы бросил Потемкин. Да не любил он так, наугад…
А у Людмилы, внутри, глубоко, там где человек не всегда себя слышит и понимает, возбуждалось, как рябь по воде, беспокойство. Сентябрь… Приближается Сева к тому, что б, наконец, получить, свою… свой, в общем, выигрыш.
Что ж, все живут парами, все: кто почаще, кто, может, пореже, имеют близость. Так принято. Это судьба. Такова природа. Кто б удивлялся? Чему? Но Потемкин считал не совсем так, он слышал Людмилу: «На эту тему… Суть понятна, проста — нереализованность».
Ей не хотелось, «ни к свету, ни может, на дно…» с Гриневичем. Все-таки, он ее не добивался, а покупал. Пусть честной монетой, но все же…
Казалось Потемкину, что недалеко уже где-то она — финишная прямая. Азарт потихонечку кровь будоражил. «Хорошо бы, — подумал он, — отпроситься на завтра у ротного!» Железо казалось реально горячим, а за сутки, которые он проведет на маршруте, оно охладеет. Не совсем, скажем так, не фатально, но все же…
— Але! — Потемкин рискнул набрать ротного.
— А, Потемкин! Вот хорошо, что ты позвонил! Станкевич Людмила просит, чтоб ты ей позвонил. Ты слышишь?
— Спасибо. А мне бы на завтрашний день…
— Отпроситься, что-ли?
— Ну, да…
— К ней собираешься, а, Потемкин? Нет! Уйдешь от меня — нагуляешься вволю. Сейчас — никаких. Ты понял?
— Я понял, спасибо.
Свернув размышления о недалеком финише, стараясь забыть разговор с командиром, Потемкин перенастроил себя на реалии дня грядущего, передохнул, и снял телефонную трубку.
— Это Потемкин!
— Спасибо, — голосу, если была в нем попытка скрыть нотки усталости, скрыть их не удалось, — Ну как я могла б не узнать? Кто еще так умеет, как мы, начинать разговор без экивоков и предисловий?
— Добрый вечер, Людмила…
— И Вам, Георгий…
— Видите, эта ошибка легко поправима, правда? Приветствовать мы научились.
— Правда. Но, это, может быть, и не ошибка?
— Значит, это манера, присущая Вам и мне. И пусть она будет, какая ни есть!
— Кажется, неплохая манера…
— Может быть. Нетипичная…
— А что, это значит? Значит, неправильная? — в наивном вопросе явно угадывалась улыбка.
— Мы можем так не считать. Это наше право.
— Я им воспользуюсь. Скажите, — не без волнения, тихо спросила она, — а Вы не воспользуетесь своим правом, уклониться от моего вопроса?
— Сейчас?
— Да, сейчас.
— Не воспользуюсь.
— Почему же?…
— Когда меня кто-то ищет, я думаю, что это зачем-то нужно…
— Не знала, Потемкин, — ни расстояние, ни слепота телефонных линий, уже не смогли бы спрятать улыбки, — честное слово, не знала!
— Чего Вы не знали? — поинтересовался Потемкин.
— Что Вы конкурент Маяковского.
— А я не конкурент.
— «Ищет меня», «Значит кому-то нужно…» — так зажигают звезды! Ведь так, Потемкин?
— Да. Но я не соперник, — читатель Поэта.
— Да, Вы хороший читатель. Скажите, — помедлив, вздохнула, как перед броском в глубину, Людмила, — я могу Вас увидеть сегодня?
— Можете, — отозвался Потемкин.
— А сейчас?
— Хорошо. Говорите, где?
— Запишите адрес.
— Запомню, диктуйте!
— Наверное, надо было мне Вас предупредить, что это моя квартира? Вы не ожидали? — виновато сказала она, встречая.
Потемкин ей улыбнулся, и ободрил, — Не смущайтесь. День у Вас мог быть непростым, а я просто не знаю этого.
— Откуда Вы знаете? — спросила она отступая вглубь: — Проходите!
— Я же как раз и сказал, что не знаю. Я допускаю…
— Но это, — призналась она, — это правда… Такой он есть, мой день.
— Итожить его еще рано, Люда…
Коротко, доверительно, посмотрела она на Потемкина. Он сказал верно, хотелось бы верить. Но знал бы про Севу…
— А Вы знаете, — проводила она его к столику в комнате. — Вы были в пути, а я варила кофе. Он уже есть…
— Это значит?. — спросил Потемкин.
— Значит, что Ваш отказ — не есть вежливость, а есть высшая несправедливость!
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
Два рассказа и небольшая повесть. Три вещи — три страницы из дневника Истории. Мы так похожи в поступках мечтах и ошибках — герои далекого, близкого и настоящего времени! По динамике и многоплановости — это боевик, без спецэффектов, мистики и "заплывов в свободное фэнтези». Без этого жизнь, глубиной впечатлений и яркостью красок, не уступает а превосходит выдумку…ISBN 978-966-96890-1-6© Добрынин В. Е., 2007.© Добрынина М. А., обложка, 2007.
Они все не вымышлены: украинский мальчишка Мирон Выхованец; Рудольф Гёсс – комендант Освенцима; НКВДист Ткаченко и НКВДист без фамилии, другие герои. Все основные события книги подтверждены документально. Но это художественная книга. Не даты, с точным перечислением лиц и событий, перечислены в ней – а люди, их судьбы. В ней события – глазами героев, в ней боль – не из глубин или высоты полета творческого воображения автора – в ней живая боль победившего, побежденного, и опаленного войной человека.В силу не общепринятой, а объективной оценки событий минувшей войны, многие из документов которой впервые представлены в этой книге – «Последняя мировая…» не избежит полемики.
Пять недель назад Карли Дрейк стояла над могилой дедушки. Теперь она хоронит одного из лучших водителей «Дрейк Тракинг», а у полицейских нет никаких версий насчет угона или убийства. Компания Карли на грани банкротства, сама она получает телефонные звонки с угрозами и, опасаясь неудачи, вынуждена сотрудничать с последним человеком, которому хотела бы быть обязанной, – Линкольном Кейном. Кейн притягательный, могущественный мужчина, который любит все контролировать... и скрывает не одну тайну. Он пообещал деду Карли защищать ее.
Моя история — не предназначена для людей, которые верят в «Жили долго и счастливо» Моя история — не для тех, кто верит в чистые помыслы и в целом в человечество. Моя история также — не для тех, кто живет в «сказочном мире», в котором нет места насилию и жестокости. Ведь, моя история: расскажет, в какую злую шутку сыграла со мной жизнь. Моё имя — Вероника Старк, и сейчас вы узнаете, как безжалостно разрывали на куски мою веру. Сука — жизнь, никогда не давала мне вторых шансов. Каждый раз, если я что-то теряла, то это было безвозвратно.
Один необдуманный шаг, и жизнь перевернулась, встала с ног на голову. Она мирно писала детективы. Обратилась к ней школьная подруга с маленькой просьбой – ей понадобилось алиби. И сочинительница сама стала персонажем криминальной истории. И добром бы все не кончилось, если бы не появился рыцарь и не спас ее. Только он оказался каким-то ушлым и скользким, отнюдь не сказочным. Более того, у него во всей этой истории явно был свой интерес.Содержит нецензурную брань.
Самойлова Арина совсем не так представляла себе свое будущее. Судьба оказалась к ней неблагосклонна: болезнь единственного близкого человека, нищета, оскорбление и позор на работе, обвинение в убийстве. А главный ее противник – лучший друг, которого она любит всем сердцем. Казалось бы, все рушится, и нет выхода из сложившейся ситуации, кроме как сесть в тюрьму, опустить руки и смириться с неизбежными событиями, но все же она не опустит руки и вступит в борьбу с самой судьбой.Обложка: фото Екатерины Ромакиной.Содержит нецензурную брань.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?
Много ли мы знаем о тех, с кем живем под одной крышей, кто готовит нам ужин и стелет постель? Порой рука, качающая колыбель, хватается за пистолет, друг может предать и вовлечь в преступление, а жестокая правда о самых близких людях становится известна лишь после их смерти. Сестрам предстоит разгадать тайну прошлого своей трагически погибшей матери и в конце нелегкого пути отыскать сокровища, ради которых когда-то проливалась кровь, гибли люди и калечились судьбы.