Станцуем, красивая? (Один день Анны Денисовны) - [33]
— Остановитесь, одумайтесь! — бормотали старики, смаргивая влагу со слезящихся глаз. — В темноте все выглядит иначе. Еще несколько часов, и настанет день, и в его свете дворец обернется конурой, высокая драма — низменным фарсом, а герой-любовник — скучной дешевкой. Что станется тогда с вашим сердцем, источающим сейчас любовный нектар? Кровью умоется оно, кровью горя, гноем разочарования и утраты…
Только вот кому есть дело до стариков, до их надоедливого занудства, когда по городу, раскачивая бедрами, шествует карнавальная похотливая ночь, ночь-триумфатор, ночь-шлюха, ночь-любовница…
Анька еще издали увидела, что калитка слегка приоткрыта. Перед тем как войти, она остановилась перевести дух. После быстрой ходьбы сердце отчаянно колотилось в ребра… или не от ходьбы?.. Вдох, еще вдох. Круглая луна выжидающе разглядывала ее в монокль, удивлялась: «Чего же ты ждешь? Разве не думала об этом с самого утра, не считала минуты? Разве не бежала сюда сломя голову?»
Думала, бежала — все правильно… И все же — сколько горькой сладости таится в этом последнем промедлении, в этом намеренном, дразнящем оттягивании решительного момента! Словно взводишь пружину, заряжая ее дополнительной силой с каждой протекшей секундой, долгой и томительной, как год. Как тогда, на подножке поезда, в виду ночной неведомой станции: спрыгнуть?.. — не спрыгнуть?.. Анька сделала глубокий вдох и толкнула калитку.
Он сидел на низеньком табурете в трех метрах от входа. Сидел и ждал, ждал ее.
— Ты что тут сидишь? — шепотом спросила она. — Наказали?
— Тебя жду, — тоже шепотом ответил он.
— Давно ждешь?
— С тех пор, как вы ушли.
— А если бы я не пришла? Так и умер бы на этом табурете?
— Не знаю. Может, и умер бы.
Анька повернулась к калитке и задвинула щеколду. Спросила, не оборачиваясь:
— Мы ведь никого больше не ждем?
— Ну, разве что рыбу привезут…
— Рыбу привозят утром, — ответила она в тон, принимая его игру.
— Или какой-нибудь командировочный приедет…
— А командировочного спустит вертолетный десант, — решительно ответила Анька, поворачиваясь и подходя к нему. — Встань. Встань перед дамой.
Он подчинился, и Анька, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в губы. Ким прижал ее к себе, и какое-то время они стояли так перед запертой калиткой, слегка покачиваясь от счастья.
— Пойдем! — вдруг сказал он и, не дожидаясь ответа, потянул ее за собой.
На спокойной, мерно колышущейся поверхности моря серебрилась луна, сыпала вниз белые сверкающие крошки, помечая себе обратную дорогу. Дельфиний вольер. Мостки.
— Сюда, садись…
Ночью вода была еще теплее, чем днем. Под ногами шевельнулась тень, блеснула луна на крутой линии дельфиньей спины, и смеющаяся морда легко коснулась Анькиной пятки.
— Привет, — сказала Анька, — давно не видались. Кто это, Гера?
— Нет, — прошептал Ким, — это Зевс. Заигрывает с тобой. А девушки пока не решаются. А может, ревнуют.
— Брось, неужели я могу соперничать с Герой и Афиной?
— Ты еще красивее, — убежденно проговорил он. — Ты самая красивая дельфиниха, какую я только видел.
— Ух ты! — улыбнулась она. — В дельфинарии это определенно можно счесть за комплимент.
Ким сбросил рубашку и скользнул в воду.
— Иди сюда! Ты когда-нибудь плавала с дельфинами?
— Ты что! Вот так, прямо…
— Ну да! — он смотрел на нее, держась одной рукой за мостки, а вокруг него ходили неясные тени гладких стремительных тел. — Говорю тебе, это здорово!
— Я не взяла купальника, — сказала она.
— Дельфины обходятся без купальников.
— Тогда отвернись!
— И не подумаю. От Афродиты не отворачиваются.
Анька фыркнула и стянула через голову платье.
— Нравится? Как тебе мое бедро? Похоже на дельфинью спину?
— Сними все, — хрипло сказал он.
Она помедлила, как давеча перед калиткой. Счастье плескалось под сердцем, и сердце раскачивалось утлой лодчонкой на ладони ночного залива. Спрыгнуть, не спрыгнуть?
— Ну что же ты?
Она соскользнула к нему в теплую воду, в ждущие, жаждущие руки, к гладкому желанному телу. Обхватив друг друга, они качались в невесомости моря, в невесомости счастья, а дельфины, вестники любви и красоты, танцевали вокруг них свой бесконечный, свой древний, свой радостный танец. Станцуем, красивая? Они скользили друг по другу — грудь по груди, живот по животу, бедра по бедрам, а рядом, повторяя их ритм, опережая и подталкивая его, метались в воде тени бедер и спин, и женское лоно, начало всех начал, ждущее и жаждущее, соединяло их воедино, связывая в один крепчайший, намертво завязанный узел, в пуп земли, зовущийся любовью.
Море поддерживало их снизу, а сверху, округлив удивленный рот ночного светила, нависала тяжкая портьера небес, расцвеченная мишурой звезд, бледных от лунного соседства. Море сливалось с небом, а женщина — с мужчиной, и в острой судороге этого слияния, в едином ритме раскачивающейся вселенной творились новые миры, рожденные в наслаждении и радости, а потому непременно счастливые.
Она ушла под утро, вся в чешуе соленых ночных поцелуев. Прокралась в «Петропавловскую крепость» и сразу занялась завтраком, поскольку ложиться было уже поздно, да не очень-то и хотелось. Элла, проснувшись, посмотрела на нее и тихонько завела:
Ленинградская студентка Саша Романова, отличница, умница, всегда мечтала о любви. И вдруг на пятом курсе у нее случился настоящий роман! Кто же он, ее принц и герой?! Робкий очкарик, маменькин сынок… Да, искренне любящий! Но рядом его мамочка, готовая к любым битвам за свое сокровище. Что делать? Нужно удрать на Кавказ! Лето… Свобода… Его ладони, полные спелых вишен… И так хочется «тех самых слов», но он почему-то молчит. А тут еще этот красавец-чех… Неужели и он влюблен?Что ж, любовь – это всегда выбор…
Ленинград, середина 80-х. Саша Романова, так тщательно скрывавшая свой талант, изо всех сил пытается убедить себя, что жизнь не должна походить на остросюжетный триллер. Увы, судьба навязывает ей иное развитие событий — тем более что о необъяснимой способности Саши фатально влиять на чужие жизни становится известно тем, с кем ей вовсе не хотелось бы иметь дела.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.