Станции Ангелов - [3]

Они пошли наверх, еще выше, пока Элиас не почувствовал на щеке холодок случайной снежинки. Не требовалось быть гением, чтобы понять: Мик нарочно ведет его длинным и извилистым путем. Чем выше они забирались, тем больше им приходилось одолевать паутинных мостов, достаточно высоких, чтобы у Элиаса закружилась голова, если он рискнет посмотреть вниз. Сначала Элиас подумал, что эта уловка призвана запутать его и осложнить ему поиски, если он снова захочет найти убежище. Но через некоторое время он понял, что его спутник только играет с ним, желая увидеть, как Элиас потеряет хладнокровие, как у него задрожат коленки или он застрянет от страха где-нибудь на самом верхнем мосту под потолком Аркологии.

Наконец, оставив эти чертовы мосты позади, они углубились во внутреннюю структуру Аркологии, удаляясь от высокого центрального атриума. Повсюду теперь красовались граффити Мала Пата, а на всех возникающих из тени лицах, мужских и женских, виднелись жестокие шрамы. Единственный свет шел от гирлянды цветных лампочек, прибитой под потолком вдоль стены длинного обшарпанного коридора. Из открытых дверей неслась музыка, включенная на полную громкость.

В этом оглушительном грохоте Элиасу почудился чей-то пронзительный крик – возможно, женский. Он не остановился – если вмешаться, его просто убьют.

Путь привел в длинную комнату с низким потолком, которая в другую эпоху могла служить помещением для корпоративных собраний. По одной стене, почти во всю ее длину, тянулся исцарапанный стол, а первоначальные обои скрывались под многолетними слоями граффити и потеков воды. В углу громоздились ящики с контрабандой, а у самого стола стояли двое высоких крупных мужчин. Они фасовали белый порошок из ящика, взвешивая его на весах, потом осторожно пересыпали в полиэтиленовые пакетики и ловко завязывали. У обоих на лицах были маски вроде хирургических, а чуть дальше на столе лежали две винтовки.

Затем Элиас увидел его: обыкновенный плоский чемоданчик, прислоненный к ножке у дальнего конца стола. Ладони Элиаса стали влажными и липкими. Цель достигнута. Ему даже не нужно вытаскивать отсюда этот кейс, это работа для настоящих профессионалов. Он просто должен подтвердить, что кейс здесь, и убраться отсюда.

К сожалению, предстояло уладить еще некоторые детали.

За те несколько секунд, которые потребовались Элиасу, чтобы оценить обстановку, Мик подошел к открытой двери в дальнем конце комнаты и мотнул головой, подзывая Элиаса. Потом шагнул во мрак за дверью, и Элиас пошел за ним.

Ее лицо было так изрезано, что Элиас не сразу понял, что это действительно она, Мия. Ее брат Джош занимал высокое положение в Мала Пата, верный солдат. Давнее воспоминание шевельнулось в памяти Элиаса, все еще удивительно острое: улыбка, легкое дыхание у мочки его уха, нежные руки, гладящие ему спину. Сколько ей было тогда, семнадцать? А теперь под тридцать. Хотя, возможно, все дело в этом полумраке тесной каморки, куда привел его Мик. Поначалу Элиас даже затруднялся сказать, принадлежит ли тело, на которое он смотрит, женщине. Она лежала нагая на простыне, расстеленной на голом матрасе, и когда глаза Элиаса привыкли к слабому освещению, он увидел, что у нее не только груди отрезаны, но и ее сердце наполовину вытащено из грудной клетки. Элиас непроизвольно отвернулся, почти благодарный, что ее лицо так страшно изуродовано и невозможно разглядеть, каким было последнее выражение на этих некогда красивых чертах.

– Это Риверы так шутят, – объяснил голос с другой стороны комнаты. Элиас был так потрясен состоянием тела Мии, что не заметил ее брата Джоша, сидящего в дальнем углу.

– Шутят? – переспросил Элиас, отступая от матраса. Вонь смерти в комнате была почти невыносимой.

– Считают себя остряками. – Джош встал и подошел к Элиасу. Ему было бы трудно затеряться в толпе, потому что ему срезали нос в особенно тяжелом бою несколько лет назад, и, подобно остальным членам Мала Пата, Джош отказался от косметической хирургии и носил это увечье как почетный знак.

Из всех членов Мала Пата, пожалуй, именно Джош – жестокий психопат Джош, который пытал свои жертвы раскаленной кочергой, а потом убивал, – больше всего внушал Элиасу страх.

– Схватить мою сестру, убить ее способом Мала. Большая шутка для Риверов. Понимаешь меня? – прорычал он.

– Понимаю, – ответил Элиас, испытывая почти разочарование: все шло именно так, как предсказывал Холлис. – Зачем тебе нужен я? – спросил он, уже зная ответ.

– Ты оказываешь услуги Мала. Сейчас ты окажешь услугу мне. Скажи, кто убил мою сестру. Я отрежу ему яйца, вырежу глаза и заставлю его мать съесть это на обед. Ты говоришь кто, я даю тебе награду. Ты будешь благодарен.

Элиас взглянул на Мика, который все еще болтался в комнате. На лице парня играла наглая ухмылка, хотя на Джоша он смотрел с откровенным восхищением. Ясно: наставник и его протеже.

– Это правда, что все говорят, Элиас? – спросил Мик. – Ты занимаешься колдовством, делаешь всякие штуки?

– Это не колдовство, – осторожно возразил Элиас. – Нечто другое. Мне трудно объяснить.

– Чушь. Если не колдовство, то что? – фыркнул Мик. – Я о тебе слышал. Ты колдуешь, люди говорят правду. Никто не смеет мне врать. Я слышал, ты только наполовину человек: помесь, состряпанная в лаборатории.