Стамбульский ребус - [8]

Раньше здесь, в этом районе, жила в деревянном доме моя тетушка Шадийе. Я приходил к ней на праздники целовать ручки. От того времени в памяти у меня остались три вещи: видневшийся из окна купол Малой Святой Софии, мечети, переделанной из церкви старшим евнухом султана Баязида II; пропитавший кресла запах ванили; и самый вкусный на свете молочный пудинг мухаллеби…

Дядюшка Мюнип был удивительным человеком. У них была дочь Сюхейла, но меня они принимали как родного, и на праздники я всегда получал от них большой денежный подарок. Пусть покоятся с миром — оба уже давно умерли. Сюхейла сейчас живет в Канаде. А дом их купил один предприниматель. Превратил в бутик-отель.

Дом, где жила Лейла Баркын, также был деревянный. Такие истинно стамбульские потихоньку разрушающиеся постройки дороги моему сердцу. На первом этаже расположилась довольно крупная лавка сувениров. На второй этаж мы поднялись по железной лестнице, которую недавно покрасили в белый цвет.

Женщина, открывшая нам дверь, практически не изменилась — осталась такой же, как я запомнил ее: себе на уме, предпочитающая держать дистанцию с людьми. В карих глазах читался вопрос: с какой целью мы ее беспокоим? Узнав о том, кто мы, она натянуто спросила:

— Что вам угодно?

Волосы у нее были не такими длинными, как на фотографии, теперь они едва касались плеч. Но она по-прежнему была прекрасна.

— Довольно длинная история, знаете ли… — начал я. — Мы можем поговорить у вас в квартире?

Она колебалась. Смерила нас взглядом с ног до головы и сказала:

— Извините, конечно, но вам следовало предупредить меня о своем приходе. Я ведь работаю. Это просто чудо, что вы застали меня дома. Обычно я целыми днями бываю в музее.

С одной стороны, она права. Но когда такое было, чтобы во время расследования мы заранее планировали встречу с… с подозреваемыми?

— Мы тоже работаем, Лейла-ханым, — мой голос звучал убедительно: я хотел, чтобы она прочувствовала всю серьезность происходящего. — Поверьте, времени на согласование у нас просто не было.

Я полагал, что она разозлится. Но, к моему удивлению, в ее взгляде появилось дружелюбие.

— Мне кажется, мы знакомы.

Ого, у нее отличная память.

— Я был у вас во дворце Топкапы два года тому назад. Мы расследовали преступление. Один из охранников упал со стены. Думали, что убийство. Но оказался несчастный случай.

Она с грустью кивнула.

— Шинаси… У бедняги осталось двое детей. Трагический случай. — Отойдя в сторону, она жестом пригласила нас войти. — Прошу вас, проходите, Невзат-бей…

Кажется, она улыбнулась.

— Невзат? Я не ошиблась? Инспектор Невзат?

Неужели лед между нами начал таять?

— Браво, Лейла-ханым! — ответил я, проходя в просторную гостиную. — Думал, не вспомните.

Через широкое окно в комнату проскальзывали отблески полуденного солнца. Они придавали медовый оттенок ее волосам и глазам.

— Если вам приходится отвечать за гигантский музей, то и память должна быть соответствующей. Ведь у нас столько деталей… Надо быть в курсе всего. Ну да ладно… — Повернувшись к моему напарнику, она вопросительно посмотрела на него. — А как вас зовут?

— Али, — наш грубиян пробормотал это без всякого энтузиазма. — Инспектор Али.

Он даже не протянул женщине руку.

Но Лейла не обратила на это внимания. Она указала на светлокоричневый диван с амфорами по краям и предложила нам сесть.

С дивана открывался вид на свинцовый купол мечети, она была прямо здесь, за окном. Я никак не мог отвести от нее взгляд. Заметив это, Лейла прошептала:

— Малая Святая София… Старинный храм. Очень древний, более полутора тысяч лет…

Али, не слишком подкованный в вопросах истории, растерянно спросил:

— Мечеть или церковь?

— Изначально это была церковь святых Сергия и Вакха, и построили ее по приказу императора Юстиниана за десять лет до Святой Софии. История строительства, знаете ли, захватывающая. Рассказывают, что в молодые годы Юстиниан был приговорен к смерти за заговор против своего дяди императора Анастасия, а спасли его Сергий и Вакх, которые явились императору во сне и убедили, что Юстиниан невиновен. На самом-то деле Сергий и Вакх были убиты в Сирии в начале IV века язычниками. О том, что церковь была особо любима императорским семейством, свидетельствуют инициалы Юстиниана и его жены Феодоры, нанесенные на многие капители. А в османский период церковь стала мечетью. Внешне она очень похожа на Святую Софию, поэтому ее и назвали Кючук Айя-София — Малая Святая София.

Эту историю я знал с детства, слышал ее от покойного дядюшки Мюнипа. Но, конечно, и виду не подал.

— Интересно. Должно быть, занятно жить по соседству с таким святилищем.

В ее взгляде я уловил насмешку.

— Раньше здесь служил муэдзин с отвратительным голосом. Пять раз в день, читая азан, призыв к молитве, он заставлял нас едва ли не уши затыкать, да простит меня Аллах. Хорошо хоть, не задержался надолго. Теперь на его месте Шакир-эфенди. Вот у него прекрасный голос.

Слушая Лейлу, мы никак не реагировали на ее слова, и ей, видимо, показалось, что нам это не интересно. Ее тон стал суше, когда она спросила:

— Так чем я могу вам помочь?

Я вежливо предложил ей присесть (разговаривая с нами, она стояла).