Стамбульский ребус - [183]

— Сарайбурну, — выпалил я, даже не дав себе времени на подготовку, наверное, потому, что знал: еще секунда раздумий — и я никогда уже этого не скажу. Или потому, что не хотел, чтобы Невзат-человек, готовый в любой момент взять надо мной верх, помешал решению Невзата-инспектора. Возможно, я боялся снова поддаться воспоминаниям, окружавшим меня со всех сторон.

— Сарайбурну, — повторил я, уже полный решимости. — Они закончат там, где начали. Тело Адема Йездана оставят там же, где и первую жертву. У памятника Ататюрку.

Убийцы или жертвы?

Я подъезжал к причалу в Сиркеджи. До памятника Ататюрку оставалась всего пара сотен метров, когда вдруг три выстрела разорвали ночную тишину. В небо с криками взмыли чайки. Вместе с безмолвием ночи рассеялась и моя решимость. Чувство справедливости, в котором я искал спасение, когда выдавал своих друзей, исчезло при звуке выстрелов.

Проклятье! Что я наделал?

Перед глазами встали образы Йекты и Демира, лежащих в луже крови у памятника Ататюрку, на том самом месте, где когда-то обнаружили тело Недждета Денизэля. Али застрелил их обоих. Без лишних вопросов и разговоров. Впрочем, чего я ожидал? Сам же отправил друзей детства на смерть! А мой напарник просто выполнял свой долг. Вот ведь как получается: Адем Йездан лишил моих друзей счастья, а я — жизни.

— Что я наделал? — закричал я. — Что я наделал?

Вопль мой вырвался из машины и отозвался эхом на пустынной дороге:

— Что ты наделал, Невзат?

Этот крик сливался с ветром под крыльями чаек, паривших словно призраки в темном небе:

— Что ты наделал?

Крик мой разбивался о борта паромов, выстроившихся вдоль берега точно горная цепь, и вторил:

— Что ты наделал?

В панике я вжал педаль газа в пол. Словно почуяв весь ужас ситуации, мой видавший виды старичок «рено» рванул вперед.

Не успел я проехать и десяти метров, как увидел несущийся мне навстречу внедорожник Йекты. Сначала я испытал большое облегчение: значит, с друзьями ничего не случилось. Я убрал ногу с педали газа и всмотрелся в лобовое стекло ехавшей прямо на меня машины. За рулем, всем телом подавшись вперед, сидел Йекта — весь в черном. Точно ветер, он промчался мимо меня. Видимо, даже не заметил. Интересно, куда он так спешил? Я не мог поехать за ним — нас разделяло ограждение. А впрочем, мне все равно было за ним не угнаться. Вдруг меня пронзила мысль: как там Али с Зейнеп? Может, неспроста Йекта так мчался… Хоть бы с ними ничего не случилось! Я снова прибавил газу.

Подъехав к памятнику, я увидел Зейнеп. Она стояла спиной к дороге, рядом с памятником, и смотрела в ту же сторону, что и каменный Ататюрк. Кажется, у нее было что-то в руках, наверное, пистолет. Я бросил машину на мостике, который вел к входу в парк Гюльхане, и ринулся через дорогу — под встревоженными взглядами двух караульных у расположенного неподалеку военного гарнизона.

Я был прав: вцепившись обеими руками в свою «беретту», Зейнеп держала кого-то на мушке. Я тоже достал пистолет. Возле памятника я разглядел Али. Что за ерунда? Зачем Зейнеп целится в Али? Но тут из-за его спины показалась голова Демира — в кепке, с наполовину сползшей накладной бородой. Так значит, Зейнеп целилась не в Али, а в Демира! Похоже, он взял Али в заложники. Сначала я не поверил своим глазам, но нет, он действительно держал моего напарника, приставив ствол к его виску. Невероятно!

Демир, в отличие от Зейнеп, Смотрел в мою сторону, поэтому он заметил меня первым.

— Ну, здравствуй, Невзат, — его губы расплылись в ледяной улыбке, а в глазах сквозила лютая ненависть. — Значит, ты все-таки нашел нас. Вот только ты опоздал.

Мой друг, с которым я несколько минут назад, проклиная себя, мысленно попрощался, говорил с таким презрением, как будто перед ним стоял кровный враг. Я никогда не видел его таким. Да, он всегда вел себя отстраненно и сдержанно, и в юности нам не раз приходилось соперничать, но ни разу он не смотрел на меня с такой злобой.

В тот момент я действительно поверил, что убийцами были мои друзья. Да, Демир и правда был способен на такое чудовищное злодеяние. Он вполне мог выследить своих жертв — одну за другой — и безжалостно убить, действуя с безукоризненной точностью и планируя все до мельчайших деталей, до доли секунды. Что его толкнуло на это? Неужели чувства к Хандан? Его первая любовь, девочка с худенькими ножками, которую он так и не смог забыть. Даже после того, как она вышла замуж за его лучшего друга. Пока Хандан была жива, он был связан по рукам и ногам. Как бы он ни злился, но навредить Йекте он не мог. Однако со смертью Хандан у него появилась веская причина выплеснуть свой гнев. Появились истинные враги, которых нужно было уничтожить. А Йекта? Как он позволил втянуть себя во все это? Догадаться несложно — он хотел отомстить за жену и сына. Я и правда опоздал…

— Успокойся, Демир, — я говорил по-доброму, теша себя надеждой, что он все-таки помнит о нашей старой дружбе. — Опусти пистолет. Давай поговорим и мирно все уладим.

Демир решительно замотал головой:

— Хватит нести вздор, Невзат. Ничего мы уже не уладим.

Нет, с ним не договориться. Али попытался было вырваться из его хватки, но тот с силой ткнул дулом ему в висок: