Стальные пещеры - [22]

– Мы не полагались лишь на его слова, – продолжал Р. Дэниел. – Мы сами навели о вас справки. Вы открыто выражали недовольство по поводу того, что в вашем департаменте начали использовать роботов.

– Да. Вам это не нравится?

– Отнюдь. Ваши взгляды – это, конечно, ваше дело. Но мы были вынуждены очень внимательно изучить ваш психологический портрет. Оказалось, что, несмотря на свою сильную неприязнь к роботам, вы согласились бы сотрудничать с одним из них, если бы увидели в этом свой долг. У вас удивительно высокое чувство ответственности и уважения к законной власти. Это как раз то, что нам нужно. Комиссар Эндерби дал вам верную оценку.

– А лично вас не задевает мое негативное отношение к роботам?

– Если оно не мешает вам работать со мной и помогает мне в выполнении моего долга, какое это имеет значение? – спросил Р. Дэниел.

Бейли почувствовал раздражение.

– Ну что ж. Я испытание прошел, а как насчет вас? Что вас делает сыщиком? – вызывающе спросил он.

– Я не понимаю вас.

– Вы созданы как машина для собирания информации. Как копия человека, фиксирующая факты жизни землян, необходимые космонитам.

– Для начала сыщику было бы неплохо ею быть – машиной для собирания информации, не так ли?

– Для начала – может быть. Но этого совершенно недостаточно.

– Конечно, мои цели были соответствующим образом скорректированы.

– Любопытно было бы узнать об этом поподробнее, Дэниел.

– Было найдено довольно простое решение. В мой банк побудительных мотивов вложили очень сильный импульс: стремление к справедливости.

– К справедливости! – воскликнул Бейли. Ирония постепенно исчезла с его лица и сменилась выражением искреннего недоверия.

Внезапно Р. Дэниел повернулся и уставился на дверь.

– За дверью кто-то стоит.

Он оказался прав. Дверь отворилась, и вошла Джесси, бледная, с плотно сжатыми губами.

– Джесси?! Что-нибудь случилось? – встревоженно воскликнул Бейли.

Она остановилась и отвела взгляд в сторону.

– Извини. Я должна была… – она замолчала.

– Где Бентли?

– Он переночует в молодежном общежитии.

– Почему? Я вовсе не просил тебя об этом.

– Ты сказал, что твой напарник останется у нас на ночь, и я подумала, что ему понадобится комната Бентли.

– В этом не было никакой необходимости, – вмешался Р. Дэниел.

Джесси подняла взгляд на Р. Дэниела и серьезно посмотрела на него.

Опустив голову, Бейли стал внимательно разглядывать кончики своих пальцев. При мысли о том, что сейчас могло произойти и чего он не мог предотвратить, он почувствовал внезапную слабость. Наступившая тишина зазвенела в ушах, а затем издалека, словно сквозь несколько слоев пластика, до него донеслись слова жены:

– Мне кажется, вы – робот, Дэниел.

И Р. Дэниел ответил спокойным, как всегда, голосом:

– Да, я – робот.

Глава шестая Шепот в спальне

На самых верхних этажах наиболее престижных секторов Города находятся естественные солярии. Их кварцевые стены с раздвигающимися металлическими экранами пропускают солнечные лучи, одновременно преграждая доступ воздуху извне. Именно там загорают жены и дочери отцов Города. Именно там каждый вечер происходит чудо – спускается ночь.

В остальной же части Города (включая солярии, где миллионы простых смертных по строгому графику подставляют свои бока под искусственное излучение дуговых ламп) разделение суток на день и ночь – понятие довольно условное.

Трудовая жизнь Города вполне могла бы вестись непрерывно – и «днем», и «ночью», в три восьмичасовых или четыре шестичасовых смены. Ничего не стоило бы поддерживать постоянное дневное освещение, продолжая работу до бесконечности. Время от времени сторонники гражданских реформ выдвигали эту идею, приводя в качестве аргумента интересы развития экономики.

Но не было случая, чтобы подобное предложение нашло поддержку.

И так во имя интересов этой экономики человечество пожертвовало всем прежним укладом жизни. Землянам пришлось потесниться, забыть об уединении и даже поступиться личной свободой. Правда, весь этот уклад возник вместе с цивилизацией и просуществовал не более десятка тысячелетий.

Совсем другое дело – привычка спать в ночное время суток. Ей столько же лет, сколько самому человеку – около миллиона. Отказаться от нее не так-то просто. Хотя землянам и не видно наступление вечера, но, как только на Город спускаются сумерки, свет в их квартирах начинает гаснуть и жизнь в Городе замирает. Пусть на крытых улицах Города невозможно отличить полдень от полночи, человечество руководствуется безмолвными указаниями часовой стрелки.

Пустеют экспресс-линии, затихает шум на улицах, тают толпы спешащих по гигантским переходам людей. Город Нью-Йорк покоится в невидимой тени Земли, и население его спит.

Элайджу Бейли не спалось. Он лежал в постели, в комнате было темно, но заснуть никак не удавалось. Рядом, скрытая темнотой, лежала Джесси, ни единым движением не выдавая свое присутствие.

За стеной сидел? стоял? лежал? (хотелось бы Бейли знать!) Р. Дэниел Оливо.

– Джесси! – позвал Бейли шепотом. Затем еще раз: – Джесси!

– Ну что еще?

– Джесси, не заставляй меня переживать еще больше.

– Ты мог бы предупредить меня.

– Да не мог. Я собирался, но не знал как. Помилуй, Джесси…