Стальные корсары - [3]

А тем временем виновник этого безобразия, одинокий русский рейдер, тихо и скромно растворился на просторах Тихого океана. Те, кто находился на его мостике, хорошо понимали, что сила их отнюдь не в толщине брони и не в мощи орудий. То и другое у противника тоже имеется, и в куда большем количестве. Нет, сила их сейчас в скорости и непредсказуемости. Пока их корабль не обнаружен и не идентифицирован, он остается угрозой коммуникациям противника. Как только его найдут и смогут понять возможности, то варианты противодействия разработают сразу же. Того кто угодно, но не дурак, и недооценивать его смерти подобно. Именно поэтому «Рюрик» пока затаился, берег ресурсы орудий и механизмов, готовясь к будущим свершениям. Несомненно великим, иначе и начинать не стоило.

Еще адмирал Эссен, равно как и капитан первого ранга Бахирев понимали, что пока что смогли дать России лишь краткую передышку. Несколько потопленных транспортов — это, по большому счету, всего лишь комариный укус. По меркам стремительно выходящей за рамки локального конфликта войны — так, мелочи, ничего серьезного. Тоннаж, конечно, не бесконечный и даже не резиновый, но кораблей у Японии еще хватает. Другое дело, теперь их придется отправлять под серьезной охраной, и это отрицательно скажется на ресурсе механизмов броненосцев, однако данный факт японский флот стерпит. В отличие от «Рюрика», кораблям Страны Восходящего Солнца есть, где ремонтироваться. Армия и флот противника от замедления перевозки людей и вооружения потеряют в мобильности, это очень плохо, но, опять же, пока терпимо. И даже разрушенные порты мало что меняли в раскладах — по большому счету, это мелкие, второстепенные базы, и влияние их на ход боевых действий тоже второстепенное. Словом, надо было подождать, чтобы пауза от их прежних действий полностью выработала свой эффект, а потом продлить ее чем-то еще более громким. Чем? А вот это еще предстояло решить и, желательно, не ошибиться, а пока что «Рюрик» стоял в бухте Ллойда, и ему по мере возможности чистили днище и приводили в порядок механизмы — в следующий бой следовало идти максимально подготовленными.

Зато вспомогательные крейсера веселились на вражеских коммуникациях по полной программе. Правда, «Херсон» с его ремонтной базой остался задействован в ремонте. И вообще, Эссен не жаждал отпускать корабль снабжения в море, во всяком случае, без прикрытия со стороны броненосного крейсера. Крайний поход наглядно продемонстрировал, насколько велик риск для этого корабля. Остался в бухте и «Енисей», изувеченный в том бою до неузнаваемости. Сейчас его спешно латали, однако, наверное, проще было бы снять с него орудия и вооружить ими другой корабль. Загадкой оставалось, как он вообще смог дотянуть до импровизированной базы. Однако и без этой парочки было, кому повоевать. «Волга», на которую поставили новые шестидюймовки взамен разбитых в бою с «Синано-Мару», и максимально быстро отремонтированный «Морской конь» в сопровождении двух миноносцев вышли в рейд. Все же и британцы, и американцы, случись нужда, работать умеют, а костяк экипажа «Морского коня» составляли как раз они. И корабль свой нежданные союзники или, точнее, подельники изучили куда лучше, чем русские моряки недавние японские трофеи. Вот и смогли привести его в порядок быстро и достаточно качественно — блеск возможных прибылей от каперства застилал им глаза и стимулировал на ударный труд эффективнее любого надсмотрщика.

Третьим большим кораблем в их компании стал трофей из Дальнего. Бывший японский лайнер избавили от груза и вооружили по образу и подобию «Херсона» трофейными шестидюймовками. Построенный на верфях Сан Франциско, корабль был в состоянии уверенно держать шестнадцать узлов и обладал дальностью плавания, сравнимой с любым крейсером. В результате эскадра получилась достаточно грозная, хотя, конечно, экипажу «Днепра», так по уже сложившейся традиции назвали новый рейдер, осваивать его предстояло в бою и походе. Равно как и экипажам трофейных миноносцев, впрочем, хотя за этих сорвиголов Эссен был как раз спокоен. Лейтенант Иванов, ставший командиром отряда легких сил, людей набрал себе под стать, и гонял подчиненных в хвост и в гриву. К тому же, патрульная служба повисла на миноносцах, и в результате корабли по очереди находились в море. Осунувшийся лейтенант просто перебирался с миноносца на миноносец и практически не возвращался на базу. Вымотался он до предела, зато и подготовился настолько хорошо, насколько это вообще оказалось возможно.

Однако от зоны боевых действий эскадра держалась на почтительном удалении. Вместо того, чтобы перехватывать корабли с войсками, вспомогательные крейсера начали искать добычу заметно южнее, в целях конспирации игнорируя даже возможность охоты поблизости от базы. Вдали от зоны боев не было опасности нарваться на боевые корабли противника, зато транспорты ходили непуганые. Не все ли равно, где брать за жабры посудины под японским флагом? Единственно, существовала опасность, что их присутствие обнаружит какой-нибудь нейтрал, но для маскировки корабли, в нарушение всех международных норм, шли под коммерческими флагами. Установленные на палубах орудия прикрыли специально для этого сделанными деревянными щитами, которые, помимо этого, изменяли внешний вид кораблей и затрудняли их идентификацию. Ну а миноносцы, замаскировать которые не получалось из-за характерных размеров и силуэтов, просто держались до поры чуть позади больших кораблей. Благодаря этим нехитрым мерам действия эскадры так и остались тайной для британцев, активнее других ищущих причину внезапных проблем. В течение недели было захвачено четыре японских транспортных корабля, еще один, в трюмах которого не оказалось ничего ценного и, вдобавок, с практически пустыми угольными ямами, потоплен подрывным зарядом, а его экипаж взят в плен. Можно было, в принципе, продолжить охоту, благо автономность кораблей позволяла, но урезанный состав команд делал захват призов крайне сложным, к ним не из кого было формировать экипажи, а против того, чтобы переводить снаряды и просто топить японцев восстали меркантильные человеческие натуры. За не такое уж долгое время русские моряки и казаки успели проникнуться мыслью, что каждый японский корабль, если правильно подойти к вопросу, несет им в клювике денежку, и отношение к транспортам стало каким-то даже трепетно-бережным. В общем, эскадра повернула назад, и участники действа даже не узнали, что благодаря их рейду страховые сборы поднялись еще на десять процентов, пододвинув и без того балансирующую на грани между проблемами и пропастью японскую экономику еще на шажок ближе к катастрофе.