Стальные короли - [95]

— Надо быть осторожнее, братишка, — сказал, ухмыляясь, Анса.

Каирн почувствовал, что снова может дышать.

— Все было хорошо, пока этот не упал с облаков.

— Я знаю. Я видел тебя. Не старайся в одиночку убить всю армию. — Анса отъехал на несколько ярдов и вернулся, ведя в поводу кабо Каирна. Каирн нашел оброненное копье и вложил меч в ножны. С копьем в руках он снова сел верхом.

— Хватит отдыхать, — сказал Анса. — Пора вернуться в бой.

* * *

Бой в лесу шел еще долго, противник сопротивлялся с жестоким отчаянием, отступая на шаг и заставляя всадников расплачиваться за каждый выигранный ярд. В нетерпении всадники собирались группами и объединенными усилиями кидались на линии черных щитов. Сначала эти безуспешные атаки отбивались большой кровью, но постепенно они начали прорываться через ряды врагов и разделяли их на еще меньшие группки.

Они преследовали эти группы людей, машущих копьями, враг отступал через лес и наконец повернул к заливу, продолжая яростно отбиваться, нанося раны и убивая. Некоторые прятались, залегая, и дожидались, пока всадники пройдут мимо, а потом вставали и метали копья в спины, пока сами не падали сраженными.

Однако и беспощадные островитяне поняли, что им довольно. По одному, по двое, потом целыми группами и отрядами они бросали свои щиты, разворачивались и убегали.

Как всегда в бою, стоило одной из сторон потерять сплоченность и допустить панику — и началась настоящая резня. Всадники преследовали островитян, стреляя из луков, вонзая копья в незащищенные спины, рубя головы мечами и топорами, пускали в ход булавы.

Каирн мчался среди толпы преследователей, выпуская одну за другой стрелы в бегущих людей так же холодно и бесчувственно, как и все остальные. Не было даже мыслей о милосердии. Битва оказалась слишком долгой и тяжелой, слишком многие погибли, слишком многих искалечили. Шла война насмерть, и глупо оставлять в живых таких воинов, как эти, чтобы когда-то снова вступить с ними в бой.

Каирн услышал впереди плеск воды. Тут же они выскочили из леса и оказались на покатом берегу реки. На воде качались головы и оторванные конечности. На берегу сидели в седлах измученные люди, методично выпуская стрелу за стрелой в барахтающихся в реке, охваченных паникой воинов. На другом берегу еще больше всадников — войско, посланное Гейлом для очистки восточного берега — делали то же самое. Каирн поднял лук и вдруг заколебался.

— Они сегодня или мы завтра, братишка, — сказал Анса. — Брат, рядом!..

Даже разговаривая, Анса выпустил стрелу. Каирн тоже поднял свое оружие. Это продолжалось, пока вода не покраснела, и в ней уже ничто не двигалось, только стервятники спешили на свой пир.

* * *

Когда Гейл увидел двух суровых воинов, он не сразу узнал в них своих сыновей. Казалось, они постарели на десять лет.

— Ну, что ж, мои сыновья, — мягко сказал Гейл, — теперь вы знаете, что такое настоящая битва.

— Отец, — сказал Анса, равнодушно спешиваясь, — если это — оккупационные войска, оставшиеся в тылу, что же будет, когда мы встретим Гассема и его основные силы?

— Вот тогда, — сказал Гейл, — и начнется настоящий бой.

Глава десятая

Увидев Лерису, въезжающую в лагерь, Гассем сразу понял, что миссия оказалась неудачной. Он вышел из-под навеса и поспешил вниз с возвышения, которое воздвигли для него солдаты. Они считали неправильным, что король будет жить на одном уровне со всеми остальными, поэтому, когда судьба приводила их в плоскую страну, такую, как эта прибрежная равнина, они сооружали искусственную платформу, чтобы он мог обозревать армию, и все могли бы видеть богоподобного короля.

— Спокойно, моя королева, — сказал он, дотягиваясь и обнимая ее за талию. — Даже если все плохо, нужно показать людям, как мы счастливы. — Сказал он это сквозь зубы, широко улыбаясь при этом.

Лериса ослепительно улыбнулась.

— Я сделаю все, что смогу. — Огромные руки Гассема сомкнулись в кольцо на ее тонкой талии, и он поднял ее с седла, как будто она была трехлетним ребенком.

Помахав ликующим солдатам, они поднялись на помост между двумя шеренгами женщин-воинов. Телохранители Лерисы сами разместились вокруг помоста и встали, опершись на копья, суровые и бесстрастные. Она запретила им рассказывать что-либо о виденном у Мертвой Луны.

— Поешь, — сказал Гассем, — подкрепи силы, приди в себя после дороги. Потом расскажешь, что произошло.

Рабы принесли еду и вино, и она легла на диван животом вниз и начала пить, а одна из прислужниц, опытная массажистка, размягчала спазмы и судороги ее мышц. Особое внимание она уделяла бедрам, ягодицам и нижней части спины королевы — местам, больше всего страдавшим от долгого сидения в седле.

— Оставь нас, — сказала, наконец, Лериса.

Массажистка укутала ее простыней, потому что солнце уже садилось, и от океана веяло прохладой. Остальные слуги тоже вышли, кланяясь.

— Значит, ты не увидела того, чего хотела? — спросил Гассем.

— Я увидела все, что собиралась, и даже слишком хорошо, — отозвалась она.

— Боюсь, я не понимаю. — Он снова наполнил ее кубок, раздражаясь от непонимания ситуации. Лериса не была склонна к унынию, как, впрочем, и он сам.