— Замри! — бросил он в темноту магазина и быстро наклонил дверь так, что на первый взгляд подлома не было заметно, а сам прижался к вентиляционной трубе, лишь одним глазом наблюдая территорию двора. В дверях склада появилась охранница — это была его первая любовь. Она широко и сладко зевала.
— Может, зайдет обратно? — мелькнуло в голове, но та решила сиюминутно исполнить свои обязанности. Егоров убрал голову в тень, надеясь, что охранница остановится, но напрасно — его первая любовь приближалась. Ее тяжелые шаги были совсем не женские.
— Лучше бы ты вернулась, — тихо прошептал Егоров, надвигая на лоб кепку и сдавливая пальцы в кулак.
Женщина ахнула, увидев перед собой, внезапно возникшего из тьмы мужчину. Егоров невольно отметил разрез ее глаз, который ему когда-то так нравился, и ударил в челюсть — полная женщина рухнула на землю.
— Прости, любимая, — прошептал он и метнулся к магазинчику.
— Ну, что там? — с тревогой спросил Рыжий.
— Пока все в порядке, но надо торопиться, — бросил Егоров, обыскивая глазами темное небольшое помещение, где стоял лишь огромный бронированный шкаф с множеством ручек и блестящих колес. Вскрыть его не было, ни времени, ни подходящего инструмента.
— Что-нибудь нашел? — спросил он у напарника.
— Нету тут ничего, вот только ящик…
Егоров увидел деревянный ящик с надписями не по-русски.
— Берем и уходим! — бросил он.
Рыжий приподнял ящик.
— Тяжелый!
Они с трудом протиснули ящик в подломанную дверь. Рыжий взмахнул на забор, Егоров, словно штангу, поднял ящик, а напарник в неудобном положении, с трудом осилил тяжесть. Егоров оседлал забор и напоследок бросил взгляд на лежавшую женщину.
— Теперь ее выгонят, наверное. А что было делать?
Он спрыгнул за территорию склада в темноту, принял ящик и поспешил прочь от забора.
Кустами пронесли ящик на соседнюю улицу, где стояла машина, и торопливо забрались в нее. Егоров отжал ручной тормоз, машина покатилась под гору, через два квартала он включил зажигание, мотор тихо заработал… До утра стояли во дворе девятиэтажного дома, пристроившись в ряд к многочисленным машинам жильцов.
Только когда рассвело, и на улице образовался поток машин, они тронулись и подъехали к дому Егорова. Ящик внесли на веранду. Егоров достал гвоздодер и под жадным взглядом напарника принялся открывать его. В ящике оказалось множество коробок, красиво обтянутых красной кожей. Рыжий торопливо схватил одну из них, открыл и разочарованно протянул:
— Ложки!
— Да! — угрюмо подтвердил Егоров. — Ходка пустая.
Рыжий зло хохотнул:
— Помню, года эдак три назад, залез я аж на девятый этаж. По балконам два часа забирался, наводка была точная — сундук, мол, богатый, а на улице ветер и дождь, замерз. Одна надежда согревала. Зашел в квартиру — пусто! Оказалось, съехал днем.
— Да наше счастье…
— Смотри, бумага, — Рыжий протянул лист, сложенный вчетверо. Егоров развернул его и тут же обрадовался:
— Это сертификат — ложки из чистого серебра!
— Сколько они стоят? — возбужденно спросил Рыжий.
Егоров бросил взгляд на часы:
— Через полчаса открывается универмаг, сходим туда и посмотрим, сколько такие стоят.
— Точно! — обрадовался Рыжий.
— Только их надо как-то сбыть? Трудно будет.
— Трудно? — усмехнулся Рыжий. — Да у меня купец есть. Возьмет все.
— Можно и наколоться?
— Да нет мужик надежный. Я ему, слава Богу, за десять лет сдал товару…
— Да, может, так по мелочам…
— Он брал у меня и золотой портсигар, и орден Ленина.
— Ну ладно, едем в универмаг, посмотрим, что нам Бог послал.
В посудном отделе универмага таких ложек не было. Были серебряные, но меньших размеров и с другим рельефом. Возле продавца стояла полная женщина и крутила ложку в руках.
— А где гарантия, что их делали в Швейцарии, а не где — нибудь, в Польше? — сомневалась она.
— У нас есть сертификат, а вот смотрите знак фирмы его подделать не так просто! — уговаривал клиентку продавец. Егоров такой знак видел на присвоенных ими ночью ложках. Рыжий тоже подметил это и когда они отошли, он спросил ошеломленно:
— Кто же за такие деньги покупает посуду!
Вечером, сразу же после отбоя к Картавому в барак пришел Цыган, с ним еще двое — Косой и парень, которого Картавый видел впервые.
— Это Васька Барахло, — Цыган ткнул в сторону парня пальцем. — Он махаться умеет…
— Тише вы там, — послышался с соседних нар недовольный голос.
Цыган подошел к недовольному, скинул с того одеяло и злобно зашипел:
— Пикнешь еще — без глаз оставлю! Понял?
Тот понял и натянул одеяло на голову. Картавый ловил на себе оценивающие взгляды соратников. Ситуация для них была далеко не проста — они здорово рисковали. Хотя он тоже рисковал, но он риск любил и сам его искал.
— Чинарик-то так себе, — объяснял Цыган. — Если бы не Кабан — тот двоих сделает. Есть еще двое-трое стоящих, а остальные, так — дешевки.
— Люкша, кажись? — Косой смотрел в сторону двери: кто-то вошел в барак.
— Да нет, Опарыш, — возразил Цыган.
Опарыш полный и какой-то вялый, неторопливо подошел к нарам Картавого. Видимо, наводку получил точную.
— Поговорить с тобой хотят, — произнес он скучным голосом. — Выйдешь в умывальник?
— Да вот, с ребятами базар кончу, — процедил сквозь зубы Картавый. — Пока подмойтесь!
