Стальной ворон. Книга 2 - [38]

— Жизнь полна разочарований. — Руф развел руками. — Разве не интересно, как двигалась мысль человечества? Любая наука построена на опровержении чужих заблуждений. Есть объект — Призма. Есть многообразие проявлений его влияния. Как две точки: в первой происходит что-то, во второй наступают последствия. А между этими точками тоненькой ниточкой пролегает причинно-следственная связь. Оно, конечно, все гораздо сложнее, но «на пальцах» выглядит именно так. Сначала ученые пытались описать Призму, используя прежний набор методов, пока не создали новый. Некоторые теории, оказавшиеся впоследствии несостоятельными, дали толчок…

— И ради какого-то «толчка» мне придется забивать голову? — буркнула Тень.

— Да, — твердо ответил Руфус.

— Я вот понимаю твою позицию, — улыбнулся Вильгельм. — Но пойми и ты. Эта гора ослиной перхоти тебе никогда не пригодится сама по себе. Однако благодаря ей ты усвоишь самое главное. Угадай, что?

— Как использовать чужие ошибки? — предположила Эмьюз.

— Мимо! — Улыбка сделалась шире. — Как бы парадоксально ни звучало, ты научишься учиться. Только вслушайся: у тех умнейших чудаков всего лишь не было нужного инструментария, и они столько дров наломали. Мы все считаемся существами разумными. Учти, университет — всего лишь вступление к реальности, в которой придется разбираться самостоятельно. Ты непременно столкнешься с тем, чего никто не объяснял. Что тогда? Сложишь лапки и скажешь: «Это мы не проходили»? Нет ведь! Способы, методы, последовательность действий, повторенные сотни раз, впечатаются в мозг и помогут эффективно находить ответы на вопросы в любой сфере. Ничего не страшно, если знать, с какой стороны правильно подступаться к поиску решения. Убедил?

— Убедили. — Девочка почувствовала себя невообразимой дурой.

Лют, выжидающе помалкивавшая, подобрала крупный осколок синего стекла и, прищурившись, взглянула сквозь него на застывшую сцену.

— У меня нет заблуждений относительно полезности курса. Только почему мы не конспектируем? — тихо произнесла вторая Тень.

Эмьюз едва не скрипела зубами. Пожалуй, самая неприятная черта ее пары — умение встраиваться в подобные ситуации, да так, чтобы казаться лучше, чем она есть. Разве не Лют без свидетелей возмущалась бессмысленностью лекций Наставника? Как-то Эмьюз всерьез задумалась о перспективе перенять это, но в ту же секунду девочке сделалось невыносимо противно.

— Потому что добрый я поделюсь копиями своих записей. — Тангл размял шею. — Отдохнули? Идем дальше.

Руф приготовился продолжить лекцию, как вдруг проклятая псина заволновалась. Она подняла уши, а прямо сквозь дверь в комнату заглянула еще одна гончая.

— Пеппер! — обрадовалась Эмьюз.

Пэп попробовал войти, но Грэйс преградила ему путь. «Собачьей драки только не хватало», — отметил про себя Тангл и приготовился вырубить обеих тварей разом.

Но хитрый Пеппер плюхнулся на спину, демонстрируя беззащитное пузо, и мелко затряс хвостом. Старая гончая совсем по-человечески вздохнула и закатила глаза. Пока она отвлеклась, Пэп быстро перевернулся и, не поднимаясь, пополз к девочке. Не тут-то было! Грэйс бесцеремонно взяла его зубами за холку и оттащила обратно, где придавила шустрого пса передними лапами и приглушенно зарычала. Однако Пеппер не собирался сдаваться. Он извернулся и от души лизнул ее в нос. Грэйс оскорблено отпрянула. Несчастная собака принялась яростно утираться! Она чихала, возила носом по полу и терла морду. Нейтрализовав препятствие, Пеппер подскочил к Эмьюз.

— Здравствуй, мальчик! — Тень попыталась обнять зверя, но тот не дался.

Пэп умудрился стянуть у девочки носовой платок прямо из кармана, игриво покружился на месте и умчался прочь с трофеем.

— Чтоб я сдох! — усмехнулся Хьорт. — Ничего не понял, но забавно до коликов!

— Это собака моего друга, — зачем-то пояснила Эмьюз.

— Ну, теперь жди гостей… — Он бросил короткий взгляд на зеленеющего от злости Руфуса.

— За работу! — приказал Тангл.

Стоило всем забыть о незапланированном визите, как Пеппер вернулся, держа в зубах краденый платок, аккуратно скатанный в трубочку. Грэйс снова попробовала остановить назойливого пса, но тот по-особенному ласково посмотрел ей в глаза, затем состроил грустную гримасу и нежно боднул старую гончую в грудь. Грэйс постояла немного и вернулась на место, давая понять, что мешать не станет. Тогда Пэп вручил сверток владелице, позволил себя обнять и чинно удалился.

Эмьюз расправила платочек, чтобы сунуть обратно в карман, и обнаружила внутри записку. Но прежде, чем девочка успела пробежать ее глазами, Наставник выхватил листок.

— Если на парах запрещена переписка, почему вы себе это здесь позволяете? — возмутился он.

— Эй! — прикрикнул Вильгельм. — Не смей читать чужие письма!

Но Руфус не слушал: он заметил в тексте слово «инквизитор». Эмьюз хотела было повиснуть на Наставнике плетью и отобрать то, что адресовано ей, но Сэр Хьорт опередил. Танцор переменился мгновенно: из лениво-расслабленного превратился в устрашающе-собранного. Пара движений, и за спиной у Тангла возникло знакомое полупрозрачное дерево. А через секунду сильные ветки, теряя золотые листики, обвили Наставника так, что он стал похож на фигурку грустного мужчины, прибитую под самым потолком.