Стальное поколение, ч. 2 - [99]

— Так вот, есть решение. Пока оно еще витает в воздухе, но скоро будет претворено в жизнь. Ты знаешь, что такое Альфа?

— Что-то слышал. Спецподразделение восемьдесят второй воздушно-десантной[84]?

— Нет, русская группа Альфа. Официально — создано в целях борьбы с терроризмом. Хатауэй в свое время столкнулся с ними[85]...

— Вот именно. Когда русским в Афганистане не понравился диктатор — свергала его как раз Альфа. Ее следы — обнаружены и в Никарагуа, и на Кубе, и наверное еще где-то, где мы не знаем. Мы считаем, что именно Альфа — провела операцию по освобождению советских военнопленных в Пакистане[86]. Группа, занимающаяся антитерроризмом на бумаге — но на самом деле занимается она совсем другим. Представляешь, как удобно.

— Еще бы... — сказал Авратакис, думая о своем, о наболевшем

— Что мешает нам перенять опыт русских?

— Может, нежелание оправдываться потом перед Конгрессом?

Кларидж хохотнул

— И это тоже. Но десяток избранных народом сукиных сынов не помешают нам делать дело. Хватит нам цацкаться с коммунистами, пора угостить их тем же дерьмом, которым они угощают нас. Согласен

— Не пойму, зачем тебе я

— Как раз для того, чтобы не пришлось оправдываться перед Конгрессом.

— То есть, ты хочешь скормить меня им?

— Да брось. Своих не сдаем.

— С каких пор я стал своим?

— С таких... — Кларидж откинулся на спинку сидения — не думай, Гас, что мы тут такие сукины сыны, закрытый клуб для избранных, с черным шарфом и гвоздичной сигаретой для опознания своих. Это не так. Все видят, как ты пашешь. И как ты ненавидишь коммунизм. Это и есть проходной билет в наш маленький клуб. Ты ненавидишь коммунизм, Гас. Добро пожаловать...

Авратакис недоверчиво покачал головой

— Конкретно. Для чего я вам нужен?

— Ну, если так хочешь...

— Хочу.

— Видишь ли, у меня в голову пришла еще одна идея, близкая к гениальности. Для ее реализации ты мне и нужен. Я посмотрел на русских — и увидел, что им не так то много можно всего предъявить. Они уже давно не пачкают руки в крови. Грязную работу для них выполняют болгары, верно?

— Ты хочешь сказать...

— Да, Гас. Почему бы нам и здесь не перенять опыт русских? Конгрессмены могут спросить нас о чем угодно, и мы обязаны им отвечать, за исключением одной маленькой детали. Мы не можем ответить на то, о чем сами не знаем. И не хотим знать. Согласен?

Гас Авратакис представил, как это будет. Будут подбираться люди, которые давно работали в связке с дружественными разведками. Обед в крикет-клубе, несколько намеков, переданная фотография. А потом, когда картофелина станет слишком горячей — ее станут перебрасывать из руки в руку и врубят «стратегию правдоподобного отрицания». Исполнителей спишут — чужих, это еще проще, чем своих.

— И еще, Гас. Мне уже звонили... наши друзья из Телль-Авива. Они все понимают, боевой стресс и все такое, они даже не ждут от тебя извинений, но... ты ведь несерьезно про все про это говорил, верно?

— И что ты предлагаешь мне? — проигнорировал последний вопрос Авратакис — Пакистан? Египет?

— О, нет. На Пакистан у нас есть кандидатура. Кое-что другое. Тебе понравится.

На листке блокнота — Кларидж написал название страны

— Понял?

— Круто. Мы друзья что ли?

— Пока нет. Но будем. Этот парень рвется к мировому господству — и мы ему поможем. Не в ущерб себе, конечно. Он тебе понравится.

Авратакис покачал головой

— Без меня, Дьюи.

Начальник антитеррористического центра ЦРУ спрятал блокнот. Он не выглядел особо расстроенным отказом — хотя это была маска. Понятное дело, что он озвучивал не только свое мнение — и просто так отказывать было нельзя.

— Как знаешь — Кларидж спрятал блокнот с написанным названием страны в карман пиджака — в таком случае, я бы начинал готовиться к неприятным вопросам с последнего этажа уже сейчас...

Заседание трибунала Святой Инквизиции на последнем этаже здания в Лэнгли прошло на удивление вяло — насколько вяло, что Авратакис заподозрил неладное. Вполне возможно, что его новые друзья — армяне этому поспособствовали.

Ближе к вечеру, когда он разбирал бумаги, скопившиеся на столе за время его неудачного вояжа в Бейрут — зазвонил телефон. Его приглашали в рыбный ресторан — и отказаться было нельзя...

Вечером — в этой части Вашингтона нет свободных парковочных мест — и он приткнулся на месте, зарезервированном для инвалидов. Сунул под стекло карточку — полицейский на задании, чтобы не оштрафовали.

Адвокат Кардашьян появился почти сразу, расстроенным он не выглядел. Наоборот — улыбался, по пути здоровался с коллегами.

— Вам уже принесли... Очень хорошо... Мне то же самое — заявил он официанту, опускаясь на стул — кратко расскажите, что произошло?

Авратакис рассказал. Даже больше, чем в своем рапорте.

— Так что извините, сэр... — закончил Авратакис — но вашего человека вывезти не удалось.

Кардашьян хлопнул в ладоши

— Вы что, серьезно? Вы еще извиняетесь?

— Простите, сэр...

— Все как надо, даже лучше.

— То есть?

— Все как надо — убежденно повторил Кардашьян — до этого дело в руках держали проклятые французы, они там поголовно коммунисты, сочувствующие, попутчики... ничего нельзя было сделать. Теперь дело перейдет в наши руки.