Стальное перо - [10]

Остаток дня Гуров посвятил работе в Министерстве природных ресурсов и экологии. Через заместителя министра генерал Орлов организовал эту встречу, и теперь Гурова там ждали на своих рабочих местах почти все советники министра. Уж они-то должны были знать Остапцева, они с ним общались, многие были знакомы с ним не один год и вне стен министерства. Порой сведения, полученные от старых знакомых, дают несравненно больше, чем самое тщательное наблюдение.

Гурову выделили небольшой кабинет в общем коридоре. Наверное, тут находилось рабочее место какого-нибудь консультанта по хозяйственным вопросам или вообще завхоза, если таковой имелся. Маленький кабинет метров шести, отделанный пластиковыми панелями под дерево, одно маленькое окно, выходящее во двор. Тихо, даже как-то уютно, располагает к неторопливой беседе. Гуров пробежался глазами по списку советников, галочкам, проставленным напротив каждой фамилии, указывающей, что он сейчас на месте, и по кругу вопросов, к которым данный советник имел отношение. В конце списка была и фамилия Остапцева.

В кабинет к Гурову стали заходить люди, в основном мужчины в возрасте за сорок пять. Умудренные, как правило, кандидаты наук. Про Остапцева никто ничего вразумительного сказать не мог, только осторожно пожимали плечами, беспокоясь, как бы это пожатие плечами не было расценено как кощунство и неуважение к покойному. И только пятой по счету вошла женщина, миловидная, лет сорока. Она знала Остапцева довольно хорошо. Именно он привел ее в министерство, он порекомендовал ее министру.

– Так сколько вы его уже знаете, Ольга Николаевна? – спросил Гуров.

– Знала, – грустно поправила женщина. – Теперь уже знала. А так… наверное, лет десять. Он когда еще в «Лидере» служил, они приезжали к нам в институт по поводу испытания приборов. Знаете, есть такие корректоры, под завалами помогают людей находить?

– Знаю, – ответил Гуров. – А какие у вас сложились отношения?

– Отношения? – Карие глаза полыхнули темным огнем. – Это вы сейчас деликатно попытались выяснить, а не были ли мы любовниками?

– Моя работа, Ольга Николаевна, не располагает к деликатности, – произнес Гуров. – Она требует иных качеств. А насчет вопроса, о котором вы упомянули, я хотел задать его чуть позже, если бы у меня остались подозрения.

– Ага, деликатности ваша профессия все же учит, – улыбнулась женщина. – Ладно, чего уж там! Давайте начистоту. Станислав мне нравился. Как мужчина нравился, но я никогда не делала шагов навстречу, и он не делал. Признаюсь, были у меня опасения, что, перейдя на работу сюда, я подвергнусь с его стороны определенному давлению, что он будет меня склонять к интимным отношениям.

– Вот как? – удивился Гуров. – И это при том, что у вас ни на словах, ни на деле даже намека в этом направлении не было, по вашим же словам.

– А я умею читать по глазам. Знала: дай лишь повод, и он станет домогаться.

– Хорошо, тогда проверим ваше умение читать по глазам, – предложил Гуров.

– Да, пожалуйста, – шевельнула идеальными бровями Ольга Николаевна. – Вы сейчас заведете разговор о его жене.

– Убедили, – улыбнулся Гуров. – Определенные таланты в вас действительно присутствуют.

– Да не была я его любовницей, – рассмеялась она, – успокойтесь, не была. Почему? Не потому, что я такая праведная, а потому что не предложил.

Еще двое советников прошли перед Гуровым, хмурясь и нервно куря. Эти тоже мало что могли сообщить о своем коллеге Остапцеве и о его семье. Работали рядом почти год, но у каждого свое дело, своя тема, и как-то… Кажется, даже толком не разговаривали. На совещаниях сидели рядом, пару раз корпоративные вечеринки случались, но советникам туда ходить как-то не принято.

И, наконец, в комнату вошел высокий мужчина лет сорока пяти с седыми висками. Он чуть припадал на одну ногу, но не пользовался палочкой или тростью. По-военному вытянулся, но представился просто – Голубев.

– Садитесь, Голубев, прошу вас, – предложил Гуров, делая последние пометки в блокноте после предыдущей беседы. Отложив блокнот и ручку, он внимательно посмотрел в лицо новому свидетелю: – Скажите, Голубев, вы хорошо знали Остапцева?

– Лично я его знал не очень хорошо. Но поскольку мы служили когда-то в одном подразделении, то я осведомлен об отношении к нему сослуживцев.

– Вы тоже служили в МЧС?

– Так точно. И когда случилось… когда во время одной из операций я повредил ногу и был признан медицинской комиссией негодным к службе, Остапцев предложил мне перейти сюда. Даже с министром обо мне лично разговаривал.

– Понятно. Вы знакомились с работой Остапцева здесь, в министерстве?

– Думаю, что тут ни у кого нет ни времени, ни желания знакомиться или просто любопытствовать, чем занимается его коллега. Разумеется, за исключением тех случаев, когда тема работы совпадает. А так… просто времени нет. Все загружены по самые уши.

– Понятно. О семье Остапцева у вас такие же смутные представления, как и о его работе?

– Нет, вот с семьей Станислава Ивановича я знаком. Еще когда устраивался сюда, почти месяц жил у них. Ждал решения вопроса с жильем.

– И как вам семья?

– В каком смысле? – удивился Голубев, но потом военная привычка взяла верх, и он стал отвечать: – Семья нормальная. Сын не совсем в отца пошел, нет у него той хватки, основательности, что у отца. Легковесный какой-то. А так, Пашка парень хороший.