Стальное лето - [17]

Нино схватил Франческу за руку и затащил в темный угол за промкорпусом.

— Теперь ты мне скажешь, что с рукой?

— Говорю же, ничего!

В кромешной тьме едва можно было различить контуры лица. Рассмотреть, что под ногами, было гораздо труднее.

— Идиотка, — буркнул Нино и совсем близко придвинулся к девочке.

— Может, и так, — пробормотала Франческа, отступая на шаг.

Нино представил презрительную гримасу, которая так часто кривила губы Франчески, и кровь ударила ему в голову.

— Ты идиотка… Но я должен тебя поцеловать.

Взяв Франческу за руку, Нино почувствовал, как огонь, перемешиваясь с кровью, стремительно разливается по венам. Он притянул девушку к себе с неожиданной нежностью.

Как же здесь темно…

Франческа отпрянула, отталкивая его, и закрылась, как ракушка, не проронив ни слова.

— Зачем ты так?

— Затем.

— Что ж тогда пришла, если не хочешь?

Франческа почти не дышала, даже сердце не билось, а трепетало, как в летаргическом сне.

Нино снова схватил девочку за руку, ту, которая была перевязана. Он нарочно сделал ей больно.

Франческа издала приглушенный звук и не стала больше сопротивляться.

Оба дрожали, но испытывали совершенно разные чувства.

— Что с тобой?

— Ничего.

— Слушай, не зли меня, ты мне никогда ничего не говоришь. Что ты сделала с рукой?

Это было сильнее ее. Объятия самого красивого юноши на свете — юноши, которого она знала сто лет, который рос вместе с ней и с которым она встречалась по нескольку раз на дню, — пугали ее. Но… Ей было неприятно притрагиваться к нему. Ей были противны его прикосновения. Франческа слышала, как сильно бьется сердце парня: еще чуть-чуть, и оно продавит ее грудь, — и чувствовала себя не в своей тарелке. Красота Нино была ей ни к чему, она не волновала ее.

Нино приложил свои влажные губы к ее губам, и Франческа не смогла сдержать дрожь отвращения. Нино ей нравился. Он был помешан на технике, и ей приятно было наблюдать, как он возвращается из гаража в голубой робе с перепачканными смазкой руками, как поднимает на дыбы свой скутер, чтобы произвести на нее впечатление. Но когда он целовал ее, как сейчас, в темноте, все внутри нее застывало, мышцы цепенели, а в животе начиналась буря. Приходилось делать над собой усилие, чтобы приоткрыть губы, — должен же он хотя бы немного продвинуться в своих усилиях, во всяком случае, так положено. Анна и Масси уже давно целовались по-настоящему.

Но на этот раз Нино не стал настаивать на поцелуе. Он осторожно взял в ладони лицо Франчески.

Нино был влюблен без памяти. Он переживал единственное настоящее чувство в своей жизни. И он едва не расплакался. На этом бледном лице, которое ему хотелось впитать в себя, ничего не читалось, только глаза пылали.

— Франческа…

Девочка стояла, безвольно опустив руки.

Нино сходил с ума. Он понимал, что Франческа не испытывает взаимности, и не мог с этим смириться. Нужно было сказать что-то — что-то серьезное, потому что он уже не мог сдерживать себя.

Сейчас.

Нет, нельзя.

Вот, сейчас. Сейчас скажу…

— Франческа, я люблю тебя.

Франческа вздрогнула: никто ей такого еще не говорил. На мгновение она очнулась, вышла из оцепенения, даже покраснела. Но ответить на его слова не смогла.

Для Нино, который приложил неимоверные усилия, чтобы признаться в своих чувствах, теперь не существовало никаких преград. Он с силой прижался к маленькой полудетской фигурке. Руки его скользили по плечам, по груди Франчески, гладили ткань ее платья, перебирали волосы. Он с ума сходил от запаха ее кожи.

— Франческа, я… Я буду ждать тебя, я могу подождать… хоть до свадьбы! — Он уже не соображал, что говорит.

Франческа кисло улыбнулась.

Она позволяла себя обнимать этому доброму парню. Он сказал ей «Я люблю тебя», и… И ничего больше. Он старше, хотя и ненамного. Он много чего мог бы сделать, но сумел остановиться, лишь поцеловал ее в лоб.

Франческа уткнулась лицом в его грудь. Из горла вырвался сдавленный всхлип, почти что стон, и Нино не стал ничего спрашивать. Ему было не до этого — он не знал, что делать со своим возбуждением.

Нино не должен видеть следов побоев под платьем, лиловые подтеки гематом, подумала Франческа.

Сама она прекрасно знала, что никогда не сможет полюбить мужчину.

Тем временем Анна и Масси продолжали беситься. Взмокшие, ослепленные солнцем, они соревновались в прыжках с обвалившейся трубы.

Внезапно Анна остановилась и привалилась к перевернутому ковшу экскаватора. Масси стянул с себя майку, швырнул ее на лопнувшую гусеницу и опустился на колени рядом с ней. Ему казалось, что он сейчас умрет — легкие готовы были взорваться.

Какое-то время они молчали, переводя дух и посматривая друг на друга.

Масси был красивый, черноволосый парень, немного похожий на араба. У него были слегка вывернутые колени, выделяющиеся икры, как у футболиста, и не по годам мрачный взгляд.

Пронзительно-белый свет переплавлял землю, приходилось жмуриться изо всех сил, чтобы не резало глаза.

Анна не выдержала и громко расхохоталась. Масси тоже засмеялся.

Если бы его спросили, чем он занимается, он бы сказал, что учится. Возможно, это было и так: время от времени он действительно заходил в свой колледж. Однако в этом году ему не повезло — тотальный провал на экзаменах. Но его это не волновало. Как всегда, он думал только о том, что происходит здесь и сейчас. Веснушки Анны, копна ее темных, всегда спутанных волос сводили его с ума. Анна слегка накрасилась: подвела глаза, — но при этом ее личико казалось совсем детским, и это ему тоже нравилось.